«Это уже гораздо лучше, – понял я, – никакая ты не хищница, ты моя ласковая и нежная кошечка».
И я уже новым взглядом посмотрел на креатку, которая как-то необычно сжалась и почему-то испуганно смотрела в мою сторону.
И только тут я почувствовал, что меня уже кто-то достаточно продолжительное время дергает за рукав.
Повернувшись, я увидел очень серьезное лицо гнома, который мне сказал:
– Пошли, ей нужно побыть одной. Тут с ней все будет в порядке. Ей нужно подумать.
И потянул меня к выходу.
Я поднялся и медленно побрел из комнаты, мало что понимая, но осознавая, что гном в этот раз прав, как никогда. Именно мне не место тут и сейчас.
А поэтому я послушался его совета, хоть мне и хотелось побыть с этой странной и необычной девушкой еще несколько бесконечно долгих мгновений. Но мне приходилось каждый свой шаг делать через силу, будто я увяз и прорываюсь сквозь зыбучие пески или трясину, в которую проваливаюсь все сильнее и сильнее.
Но вот он выход, гном уже открыл дверь, и казалось, только один шаг и я вырвусь из того омута, в который погрузили меня волшебной красоты глаза девушки, оставшейся за моей спиной. Я уже заношу ногу, чтобы сделать его, этот последний шаг.
Однако уже перед самыми дверьми нас догнал тихий голос девушки:
– Дим, мы так и не узнали, кем работаешь ты в нашей фирме.
Какое отношение это могло иметь к происходящей сейчас ситуации, я не понимал, но у меня непроизвольно вырвался тот единственный ответ, который, казалось, поразил всех:
– Я мусорщик.
Глава 3
Фронтир. Граница Империи Атаран и свободных территорий. Станция Рекура-4. Бар «Голодный тролль» Общий зал
Слегка освещенное помещение бара «Голодный тролль». Тихие голоса посетителей. Спокойная и не напрягающая атмосфера.
Каждый знал, что владелец отвечает за безопасность и покой в стенах своего заведения. Для этого у него работало несколько неприметных личностей, которые всегда были готовы утихомирить слишком буйных посетителей. Правда, сложно назвать «незаметными» гигантов-троллей трехметрового роста.
Но в воздухе витало ощущение, что этим минутам спокойствия скоро придет конец.
Все местные знали, что были определенные часы и дни, когда это правило не действовало внутри данного заведения. И поэтому в такое время старались без особой надобности сюда не ходить.
И как раз сегодня должен был настать один из таких дней, когда работы для этих «тихих и неприметных» парней могло прибавиться вдвойне, а то и больше.
Так получилось, что этот бар был выбран Лигой наемников Станции Рекура-4 в качестве официального места найма и деловых встреч. Профсоюз и биржа этой неформальной, но достаточно влиятельной организации делали крупные отчисления владельцу бара, для того чтобы он позволял проводить подобные мероприятия на своей территории.
Поэтому после обеда каждого десятого дня месяца и на следующие трое суток этот бар всецело принадлежал наемникам различных рас, мастей, специальностей и профессий. В это время бар превращался в гомонящий и разношёрстный улей. И посторонним в него соваться было нежелательно.
Нельзя ворошить опасных пчел в их собственном доме. Об этом знали все.
И поэтому удивленные взгляды вызвала странная парочка, молодой человек и терранин, которым явно было здесь не место. Ну, никак не походили они на наемников или их клиентов. Они вышли из дверей отдельного кабинета, расположенного в дальнем уголке бара.
Было непонятно, что они тут делают, но, похоже, парнишка находился в некотором замешательстве, так как терранин, оглядевшись и, видимо, сопоставив даты и числа, поспешно потянул молодого человека за руку к выходу.
Но было уже поздно. На этих двоих обратили внимание.
И всему виной был растерянный взгляд парня, который неожиданно приобрел ясность. И он с непонятной уверенностью и внутренней силой осмотрел заполненное представителями различных рас, объединённых профессией наемника, помещение.
Это были суровые люди и нелюди, и здесь не любили напускного апломба, выставленную напоказ крутость или мнимое проявление сил. Поэтому каждый, кто заявлял о себе, автоматически ставил себя на один уровень со всеми остальными. И в этом случае всегда устраивалась проверка на вшивость, тут не терпели слабаков и трусов, а значит, за любое проявление силы с тебя могли спросить вдвойне. Каждый должен отвечать за свои действия. Ведь если ты показал свою силу, то должен был в случае надобности доказать в деле свое заявление. Даже если оно выражалось всего лишь в уверенном взгляде, брошенном вглубь помещения. Ведь в будущем от этого могла зависеть жизнь любого находящегося в этом зале.
Иными способами здесь уважения было не добиться, иначе с тобой как с равным в этом закрытом от остальных обществе просто никто не станет говорить.
Исключение делалось для простых людей и клиентов или заказчиков, которые были вынуждены появиться здесь лишь по острой необходимости, хотя обычно даже они общались через посредников-рекрутеров, которые, так же как и все, были обычными наемниками, просто выполняли в отрядах еще и дополнительную функцию переговорщика.
Но вот такие праздношатающиеся, как эти двое, всегда вызывали раздражение. Хотя в этом конкретном случае непонятные чувства порождал только стоящий немного дальше терранина молодой человек.
Второй же точно был просто случайным прохожим и к наемникам никакого отношения не имел. Видимо, терранин просто задержался на переговорах и вовремя не успел уйти. Такое случалось сплошь и рядом, и ни у кого не вызывало ни интереса, ни каких-то других негативных чувств. Сейчас разберется в ситуации и сам быстро умотает отсюда.
Но вот человек прямо так и заставлял думать о нем. И складывалось впечатление, что он тут не случайно и так просто уходить не собирается.
Это ощутили многие. Но более опытные, осторожные или просто менее агрессивные, постарались пропустить его, не акцентируя на нем своего внимания.
Однако были и такие, кто мгновенно взвился со своих мест, чтобы потолковать с человеком о делах насущных и вежливо объяснить тому, что ему тут не рады, да и вообще ему тут не место и пора бы ему идти отсюда подальше и поскорее.
Лишь бармен как-то равнодушно махнул рукой подскочившим было вышибалам, усаживая их назад и протирая и так до блеска отполированную поверхность барной стойки, при этом с интересом наблюдая за происходящим в зале.
Это и насторожило самых опытных и умных командиров и бойцов различных отрядов. Ведь Тро слыл чуть ли не самым рьяным противником нападений и потасовок у себя в заведении. А здесь он практически официально сам дал добро назревающему конфликту.
«Что-то тут не так», – подумал Ренок, стараясь немного заглушить ментальное восприятие из-за разгорающегося накала страстей в помещении и нагнетающей состояние опасности и угрозы обстановки. Он понимал, что непосредственно ему и его отряду ничего не угрожает, но общую атмосферу назревающих тут событий улавливал
