– Давай, давай! – кричала Белка, пока несчастный Васька боролся с течением. – Мы на тебя смотрим!
Катюша уже давно каталась по песку, не в силах сдержать смех, но Белка оставалась абсолютно серьезной. Минут через десять обессиленный Брыков выбрался на берег.
– Да ты герой, – захлопала в ладоши Белка, продолжая прыгать, как мартышка.
Васька слабо улыбнулся.
– Ай! – Огурцова последний раз подпрыгнула и схватилась за ногу. – Ой-ой! Как больно! – заверещала она на весь пляж.
– Что? – подлетела к ней Катюша, но Белка грубо оттолкнула ее и стала заваливаться на опешившего Василия.
– Ногу свело, – прошептала она, цепляясь за Брыкова. – Наступить не могу.
– Чего делать-то? – растерялся Васька, неловко поддерживая тяжелую Огурцову.
– Помогите! – стала закатывать глаза Белка, словно у нее не нога болит, а по меньшей мере сердечный приступ случился.
– Делать-то чего? – Не удержав Огурцову, Брыков свалился на песок.
– Как чего? – пожала плечами Катюша, стараясь сохранить серьезное выражение лица. – В поселок ее надо, домой. Там ей повязку наложить и… и… И у нее все пройдет. А если не пройдет, то придется делать искусственное дыхание.
Стонущая Белка незаметно для Брыкова показала Катюше кулак. Тем временем Васька честно пытался приподнять театрально страдающую Белку, но сдвинуть ее с места у него не получилось.
– Велосипед! – предложила Катюша, испугавшись, что Васька угробит подругу раньше, чем сможет что- то с ней сделать. – Бери Клёпин велосипед и вези ее домой. Я Кривцову потом все объясню.
– Точно!
Васька подогнал велосипед, усадил на него тут же ожившую Огурцову и, забыв даже натянуть штаны, повез ее по тропинке прочь от речки. Катюша с тревогой смотрела вслед сильно вихляющему велосипеду и думала, что до поселка они вряд ли доберутся, потому что впереди у них крутой подъем в горку. Васька и один-то этот подъем не осиливает, а вдвоем с Белкой он умрет где-то на середине. Два бездыханных трупа закопают на крутом обрыве, и влюбленные каждую весну будут носить цветочки на их безымянные могилы…
О чем это она?
Когда велосипед уже отъехал на порядочное расстояние, Огурцова повернулась и одними губами произнесла: «Учись!» Катюше оставалось только развести руками.
Белка вообще была мастер по всяким хитростям в отношениях с парнями. При всей своей неброской внешности впечатление на людей она производила ошеломительное. А чтобы еще больше выделиться, двигалась она медленной плавной походкой, все старалась делать неспешно, как бы фиксируя каждое свое движение. Остановиться в выгодной позе, сесть, картинно закинув ногу на ногу, говорить с томным придыханием, словно у нее вот-вот начнется приступ астмы… Катюша завидовала талантам подруги, но вряд ли когда-нибудь сама воспользовалась бы ее советами. Слишком уж все это было сложно.
– Здравствуй, Катя!
Жданова вздрогнула, до того неожиданно раздался этот голос.
Вот, пожалуйста, еще одна жертва Белкиного обаяния. Максим Лаврентьев появился у них в поселке недавно. Был он немного странный. Красивый какой-то неестественной красотой, неторопливый и невероятно «правильный». От речи до манеры одеваться – все четко, все безукоризненно. Как Жданова недавно выяснила, он еще и поэтом был. Короче, ни одного положительного качества. И что Огурцова в нем нашла? Долгую неделю она устраивала Максиму всевозможные ловушки, ходила за ним по пятам, применяя на нем весь свой арсенал знаний. Чем уж она его взяла, так и осталось неизвестным. Но поэт сдался, и теперь Белка везде таскала его за собой.
А когда не таскала, то Лаврентьев каким-то загадочным образом оказывался рядом с Катюшей: то предложит пройтись по берегу, то принесет томик стихов. Словом, Огурцовой здесь нужно было еще работать и работать.
– Здравствуй, Катя!
Максим сел рядом со Ждановой.
– Река какая сегодня красивая! – с восторгом произнес он.
Катюша глянула на взбаламученную десятком купающихся воду и не увидела в ней ничего красивого. Но Максим смотрел вперед с неподдельным упоением.
– Чего не купаешься? – сменила тему Жданова. – Огурцова здесь только что была. Уехала.
– Я видел, – спокойно произнес Максим, как будто эти слова его не касались. – Ее кто-то на велосипеде вез.
Этот странный поэт не признавал установленных правил. В поселке за ним уже закрепилась слава Белкиного кавалера, и по всем правилам он должен узнать, что тут такого произошло и почему Огурцову на велосипеде везет не он. Но Максим ничем не интересовался. Он смотрел на реку, щурился и довольно улыбался.
– Она тут чуть не утонула, – возмутилась Катюша. Столько стараний подруги, и все, оказывается, напрасны. Никакой любви и сочувствия.
– Плавать не умеет? – мысли Лаврентьева витали где-то далеко.
– Все она умеет! – Ну и напыщенный тип! Если бы не Огурцова, Катюша ему бы сейчас такое устроила…
