– Сейчас мы позавтракаем, – промолвил Баташов, – кстати, что вы предпочитаете на завтрак, яичницу или сардельки?
– Мне все равно, – равнодушно сказал Айсман, думая о чем-то своем.
– Степан, организуй, пожалуйста, доставку из ресторана, яичницу и сардельки, – обратился генерал к своему ординарцу, вахмистру Калуцкому, стоявшему в ожидании приказания у двери.
Лихо щелкнув шпорами, вахмистр скрылся за дверью.
– А пока не хотите ли поправить здоровье коньячком? – доброжелательно предложил Баташов, доставая из буфета графин и пару хрустальных бокалов.
– Не откажусь, – с деланым равнодушием промолвил майор.
– За наше долгосрочное, тесное и плодотворное сотрудничество, – провозгласил тост Баташов, – прозит.
– Яволь, господин генерал! – откликнулся Айсман, после чего с удовольствием опустошил бокал. – Только я не понимаю, чем могу быть вам полезным, находясь здесь?
– А мы вас ночью возвратим обратно, туда, где взяли, – ответил Баташов, – я думаю, это непродолжительное ваше отсутствие не повлияет на вашу дальнейшую службу.
– Надеюсь, господин генерал. В штабе знают, что я собирался выехать на несколько дней в Кенигсберг для инспектирования школы. Я только-только заехал на своем мотоцикле в лес, когда ваши люди схватили меня и вылили в рот целую бутылку шнапса, которую я приготовил для своей городской подружки.
– Не тужите, майор, мы вам с лихвой все возвратим. Я даже тысячу марок выдам вам в придачу за причиненные неудобства. – Видя, как при этих словах загорелись глаза Айсмана, Баташов добавил: – За это вы должны будете снабжать меня самой свежей информацией из штаба армии. Я был бы вам очень признательным, если бы вы так же своевременно оповещали о заброске в наш тыл диверсионно-разведывательных групп и агентов, в том числе и тех, кто обучается в вашей Кенигсбергской разведшколе.
– Вы знаете о нашей секретной школе, – искренне удивился майор, – значит, вы знаете обо мне все…
– Ну, все не все, а кое-что знаем, – многозначительно промолвил генерал, разливая по бокалам коньяк, – прежде чем мы вновь поднимем бокалы, – деловым тоном добавил он, – я хочу обсудить с вами порядок связи и расчета за предоставленную мне информацию. У вас есть какие-то соображения на этот счет?
– Я думал, что у вас этот вопрос уже отработан до мелочей, – с сожалением промолвил Айсман.
– Но не буду же я отправлять с вами связиста, да еще с довольно громоздкой радиостанцией, – резонно заметил Баташов, – ведь у вас под боком есть своя, необходимая радиоаппаратура. Думаю, что обучать работе на ней вас не надо?
– Не надо, – подтвердил майор, – в Кенигсбергской школе я прошел полный курс работы на радиостанциях и радиопеленгаторах.
– Вот и прекрасно, – удовлетворенно воскликнул Баташов, – я передам вам шифроблокнот, с помощью которого вы будете шифровать телеграммы и передавать их с любого из семи ваших передатчиков, которые рассредоточены вдоль всего нашего фронта…
– О-о! – удивленно воскликнул Айсман. – Вы и об этом знаете?
– Не удивляйтесь, господин майор, русская разведка работает не по распорядку, как у вас, а круглосуточно. Но меня больше всего волнует вопрос расчета с вами.
– Может быть, через венский почтамт, до востребования? Я в Вене периодически бываю, обмениваюсь с австрийскими коллегами разведывательной информацией…
– Это опасно, – задумчиво промолвил Баташов, – насколько я знаю, «Черный кабинет» Ронге перлюстрирует всю заграничную корреспонденцию. Может быть, у вас есть надежный человек в Кенигсберге?
– Есть! – обрадованно воскликнул Айсман. – Моя несравненная Эльза.
– Женщина – это ненадежно, – покачал головой Баташов, – при первой же размолвке может все выболтать. Предлагаю: накануне поездки в Кенигсберг вы телеграфируете нам набором четных чисел (сколько чисел, столько дней вы собираетесь провести в городе). А я найду возможность рассчитаться с вами. В вашей городской квартире есть телефон?
– Да! Номер 756.
– Вам позвонят и спросят цирюльника Станкевича. Скажите, что абонент явно ошибся номером. После этого пройдитесь по парку, что возле вашего дома. Связной будет знать вас в лицо.
Раздался стук в дверь.
– Входи, Степан, нам как раз закуски не хватает, – радостно воскликнул Баташов.
Плотно притворив за собой дверь, вахмистр, словно опытный официант, быстро накрыл стол белоснежной скатертью, выставив на него заказанные яичницу и сардельки с капустой, а к ним банку паюсной икры, балыки, мелко нарезанную брауншвейгскую колбаску и свежий хлеб.
– Прошу, – радушно предложил генерал, присаживаясь к столу.
Явно проголодавшийся Айсман не заставил себя долго ждать.
– Даже на приеме у кайзера я не видал такого богатого стола, – удивленно воскликнул майор, налегая на балыки.
После третьего бокала у Айсмана прошла скованность, он стал разговорчивее и даже поведал Баташову о своей нелегкой службе, о притеснениях со стороны Людендорфа, который лишил его надежды на получение очередной заслуженной награды кайзера.
Вскоре от пережитого волнения, усталости и обильного насыщения Айсмана потянуло на сон, и он, извинившись, направился к дивану.
В полдень поручик Свиньин разбудил майора и передал ему шифроблокнот, устно объяснив, как им пользоваться и в какое время выходить на связь. Дав майору время, чтобы привести себя в порядок, он пригласил его в авто. К вечеру, прибыв к месту дислокации казачьей бригады, закутанного до глаз немецкого офицера переправили на передовую. С наступлением ночи пластуны, возглавляемые Свиньиным, незаметно проскочили в стыке двух германских корпусов и доставили Айсмана к тому месту, где накануне и взяли. Освободив от еловых лап мотоцикл, замаскированный в глубине леса, поручик пожелал майору удачи и этой же ночью возвратился восвояси.
Первую радиограмму от Айсмана поручик Свиньин, постоянно дежуривший на станции радиоперехвата, получил через две недели. Майор сообщал маршрут движения, состав и задачи диверсионно-разведывательной группы, засланной в тыл Северо-Западного фронта на дирижабле. Еще через день вся эта группа была окружена и после короткого боя, лишившись командира, сдалась в плен.
С этого дня Баташов начал периодически получать ценную информацию о передвижениях частей 8-й германской армии, засланных агентах и диверсантах из первых рук. Лишь излишняя осторожность, неоперативность и неповоротливость командования частей, приданных КРО для борьбы со шпионами и диверсантами, не позволяли в полной мере реализовать всю ценнейшую информацию, поступающую от Айсмана. Но в этом не было вины
