– Да уж, не то слово, – участливо закивал Фима, – а за новые двигатели гасскажете?
– Еще идут испытания.
– Понятно, а то тут уже слухи поползли, что на Сахагном весь флот на паговую тягу пегеводят… А с углем как?
– Без изменений, разрез работает в полную мощность, покупатели либо пусть делают заявку на доставку, либо сами тащат свои баржи к Железке.
– Как быть с медициной, люди спгашивают…
– Телеграфируй на Сахарный, каждое обращение в нашей больнице рассмотрят отдельно, альтруизм и человеколюбие распространяется только на критические случаи.
– Как же понять уговень кгитичности?
– Радируй, наш медперсонал сам решит, уж раствор капать, чтобы из запоя вывести, точно не будут.
Подали оладьи с домашней сметаной, смородиновым вареньем и конечно же медом. Завтракали молча, я поглядывал на пристани через окно, затянутое марлей, и наблюдал за тем, как просыпается жизнь в новом торговом порту. Лесной стал действительно серьезным «логистическим узлом» нового мира.
– Ты лучше скажи, – допив чай, я отставил кружку и обратился к Фиме, – на поиск специалистов ты забил?
– Вовсе нет! Пгосто уже давно идет «охота за головами», спецы всем нужны… Во-он, видите? – Фима наклонился к столу и показал рукой в окно, на те самые новые домики, что были на склоне. – Аслан стгоит и селит там всех, кого пгивлекает, инжененегов, технагей и пгочих. Люди видят геальную возможность жить и габотать, а у меня только слова, – Фима развел руками, – о некоем остгове нового агхипелага, где тоже ждут и ценят специалистов. Есть два кандидата, но они уехали вчега в Лунево в охгану обоза нанялись.
– Военные?
– Да, вегтолетчики, уже пагу месяцев тут как непгикаянные… у них, как только они тут появились, вышел конфликт с кем-то из гебят Аслана, до гукопгикладства дошло. Ну, что там из-за чего непонятно, конфликт вгоде замяли, но и особо их тут не жалуют, гебята Аслана поспособствовали.
– А откуда эти вертолетчики появились?
– С тогговым судном пгишли.
– Ну, вертолетов у нас пока нет, – пожал плечами Макарыч, отвлеченно глядя в окно.
– Согласен, но в верховьях Новой есть старый аэродром, а на нем три «аннушки», не забыл?
– Помню, помню, но это не наши «аннушки», а переговоры с Ганшиным тогда ни к чему не привели.
– Просто отложили, – ответил я, а сам вспомнил, что действительно переговоры с председателем колхоза в Верховьях тогда зашли в тупик. Ганшин, несмотря на нашу дружбу и лояльное отношение друг к другу, прекрасно понимал, чем владеет, и даже за большие деньги и прочие мои предложения никак не хотел заключать договор на совместное использование аэродрома и самолетов. Да и не было тогда ни у нас ни у него летчиков и прочих механиков, кроме пенсионера – смотрителя того самого аэродрома, который в прошлом был механиком, но на данный момент ему уже за восемьдесят. Вот и отложили переговоры «до лучших времен».
Оставив радиста Василия и двух бойцов в обществе Фимы, я, Макарыч и Юра отправились в поселок, во-первых, стоило выразить уважение Араику, который меня потом проклянет и обматерит всякими армянскими ругательствами, если узнает, что я был в Лесном и не зашел к нему на чашечку ароматного кофе. Во-вторых, было интересно осмотреть Лесной на предмет развития и вообще, как сказал Макарыч – «надо носом поводить».
Солнце уже палило вовсю, мы медленно поднимались по дороге от пристаней, обливаясь потом, я покосился на Юру. Который, в отличие от нас с Макарычем, был в полной боевой, то есть в КЗСе (костюм защитный сетчатый), берцы, набитая магазинами, гранатами и ВОГами разгрузка, АКМ с подствольником, еще и РД за спиной. Но Юра молча и вполне уверенно топал, внимательно осматривая проезжающий гужевой транспорт, машины, обочины дороги и встречных людей. Такой вот у меня бодигард, хмурый, молчаливый и настырный… вбил себе в голову, что у него «миссия» по охране моего тела, завещанная покойным Алексеем, и все тут, хотя на самом деле так и есть…
Лесной окончательно проснулся, движения на улице прибавилось, и вообще, людей в поселке стало больше, из-за оградок доносится детский гомон, хозяева домов огородничают, слышен шум лесопилки и цехов Аслана. По дороге к пристаням, которая теперь стала главной в поселке, вполне приличное движение в обе стороны – повозки, носильщики с большими самодельными тачками на велосипедных колесах, иногда проезжают и микрогрузовики, много велосипедов с модернизированными багажниками и прицепами из переделанных детских колясок. И если бы не знание того, что произошло с миром, я бы подумал, что попал в какую-то африканскую страну, негры, кстати, попадаются. Кто-то с Новой Земли перебрался, а кто-то и из лесу вышел.
«Все для тебя! Рассветы и туманы. Для тебя моря и океаны…» – доносилось со стороны бывшего поселкового сельпо, а ныне весьма популярного ресторанчика и постоялого двора при нем. Чистые беленые стены, плетеный забор открытой веранды и два десятка столиков под ее навесом. Появилось кое-что новенькое – тандыр! Под небольшим навесом рядом с двумя мангалами сидели две женщины, явно армянки. Они сидели на чистом настиле из досок, одна раскатывала скалкой тесто на низеньком столике, а вторая ловкими движениями сначала несколько раз крутила руками тонкий блин теста, потом укладывала его на специальную подушку, чуть сбрызгивала тесто водой, таким жестом, будто крестит, а потом шлеп! – и приклеила его к стенке тандыра. Я даже загляделся на этот процесс, одна из женщин, что постарше, это заметила и почти без акцента сказала:
– Проходите, мальчики, берите лаваш, с сыром, с яичком, с зеленью…
– Обязательно! – ответил и помахал Араику, который приплясывал у мангала под приснопамятный хит Стаса Михайлова.
– Из-за этой песни стоило и потоп устроить, – проворчал Юра, кивнул на свободный столик и скинул РД с плеч.
Увидев меня, Араик аж присел и развел руки в стороны…
– Сергей-джан! А я знал, что ты придешь!
– Откуда, дорогой?
Араик, изрядно набравший вес, быстро подошел к нам, предварительно позвав к мангалу мальчишку-помогайку в обрезанных до колен потрепанных штанах, но в чистой белой рубахе и вполголоса сказал мне:
– Люди говорят, что видели твой «Аврора», битый карабель на мель стоит…
– Не слушай людей, болтают почем зря, просто «Аврора» отходила свое.
– Ну, пошли, Сергей-джан, – Араик положил свою пухлую руку мне на плечо, – садис, садис, дарагой, кушать что, пить что будешь?
– Мы позавтракали, но вот от лаваша, с чем там, с сыром, яйцом и зеленью – не откажусь.
– Маладес! Кофе-шмофе?
– Конечно…
– Мне чаю, – уточнил Макарыч.
– Ай, сейчас! Сейчас все сделаю…
Араик сам кинулся собирать нам заказ и обслуживать, посетителей кроме нас было еще человек десять, не больше. Араик вернулся через пять минут с подносом в одной руке, полотенцем в другой руке он смахнул что-то невидимое с чистой столешницы, расставил три тарелки с лавашем и четыре чашки, отложил поднос на соседний
