На обед приготовил себе рис с сайрой и запил холодным чаем. Потом, подтащив к матрасу несколько стопок журналов, найденных при разборе свалившейся крыши, я развалился в тени брезента и стал их перебирать. Радости моей не было предела, когда, перебрав подписку «Роман-газеты» периода 1976–1980 годов, я докопался до нескольких внушительных стопок журналов «Техника молодежи» и «Моделист-конструктор». Отлично, теперь есть чем заняться в «сиесту».
После обеда я пошел неспешно разбирать остатки крыши и курятника. Перетаскивая к дому очередную стопку досок, я услышал выстрел, который раскатом заметался меж склонами сопок и затих в тайге… а потом лай, очень знакомый лай… где-то далеко… Дернул с одного из гвоздей, заколоченных мной недавно в стену, бинокль и побежал повыше, к туалету. Я немного покрутился, высматривая что-нибудь… ничего… может, подняться на развалины… и тут опять лай. Точно! Оттуда же, где мне «показалось», что я видел какого то зверя. Руки тряслись от волнения, я подставил под бинокль доску как опору и стал всматриваться в место на склоне Васиной сопки. Ага, силуэт человека, в комбинезоне, что ли, за спиной ружье, силуэт что-то достает палкой из воды… ни хрена себе! Рыба… это по рыбе что ли стреляли? Рыбка с половину силуэта точно, и когда человек выволок жердью рыбу повыше на берег, из кустов выскочила собака и опять залаяла, покусывая то жердь, то рыбу. Это же Бим! Я разволновался, руки затряслись еще сильней, а от следующей картины бинокль вообще чуть ли не выпал у меня из рук… Силуэт выпрямился, стянув с головы что-то вроде тюрбана, рыжие волосы сразу рассыпались по плечам, и жестом, который в генах только у русских женщин, она вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. Светлана! Это точно она! Так, что делать, как подать знак? Стрельнуть? Костер?
– А ну, возьми себя в руки! – сказал я вслух. – Во-первых, если стрельнешь она, может, и услышит, но не увидит ничего, а во-вторых, на костер уйдет время, к тому же вон уже уходит она, куда-то вверх по склону, взвалив на себя рыбину.
Бимка, весело подпрыгивая, бежал за Светланой, а я смотрел им вслед, пока они не скрылись в валежнике и кедраче. Опустившись на землю, лег на спину, раскинув руки, и, глядя в синее небо и обращаясь к кому-то или чему-то всемогущему и всесильному, прошептал: «СПАСИБО».
Вот вроде мы абсолютно чужие друг другу люди со Светланой, но за время проживания по соседству какая-то, как говорят, искорка все-таки проскочила между нами. Нечего скрывать, она была мне симпатична, правда, я никак не мог найти подход к ее, так сказать, своеобразности. И теперь, в нынешних условиях, она была самым близким мне человеком… а Бимка так вообще «сыночек».
В общем, поднявшись с земли, я решительным шагом направился к дому, готовиться к походу к Васиной сопке. Над картой просидел около часа, все-таки пытаясь выяснить, смогу ли я посуху пройти на Васину сопку. Решив, что готовиться надо к разным вариантам, я в спешном порядке начал раскидывать руины сарая, так как там находилась куча всякого автомобильного, что я покупал перед отъездом из города, в частности 8 камер, насос от мотоцикла, да и сам мотоцикл, хотя ему, наверное, уже конец после утопления, ну не до него сейчас. С моим стилем плаванья, а именно «топориком» или «утюгом», мне нужно средство переправы, если между нашими островами все-таки 150-метровый пролив, а не отмель или коса. Я нашел то, что искал. Четыре камеры я плотно скрутил веревкой, которую тоже отыскал в сарае с избытком, нашел и насос, но его пришлось перебирать, обильно залив маслом. Через час я был готов, в самодельный пояс сложил все необходимое, в рюкзак сложил камеры, насос, крепежный материал, кусок брезента, пару кусков фанеры от какой-то мебели – для весел. До максимально узкого места, между нашими островами я решил идти верхами, то есть по не задетым волной местам, так быстрее и не придется лезть всю дорогу через валежник и завалы. Сверился еще раз с картой, надел рюкзак и перекинув, через голову ремень обреза, выдвинулся. К нужному месту я вышел через пять часов, нашел более-менее пологий спуск к воде… Да, гладко было на бумаге, да забыли про овраги – вспомнил я пословицу. Все-таки пролив, и метров двести не меньше. Что ж, стемнеет часа через три, так что не буду «гнать лошадей» и спокойно подготовлю материалы и займусь плотом. Нарубил жердей, обтесал, чтобы не торчало ничего, затем накачал три камеры и связал между собой, накрыл брезентом, дабы не повредить резину, затем закрепил, перехватив веревкой четыре жерди поперек, как лаги, и сверху уже начал укладывать жерди вдоль. Плот получился примерно 1,5 на 2,5 метра. Дотемна я успел все скрепить и проверить надежность, спустив плот на воду и попрыгав на нем… ну, вроде устойчиво и хорошо держится на воде. Затащил обратно на берег, привязал… а то! А вдруг белки сопрут. Развел костерок и, согрев кипятка, в кружке заварил чай, а в котелке сублимированную лапшу, я поужинал. Улегшись прямо на плот, подстелив спальник, я долго смотрел на звезды и не мог уснуть. Никак не мог вспомнить ее лица, вот бывает же так… увижу – узнаю, а лица вспомнить не могу. Так и уснул, пытаясь выцарапать из памяти черты лица Светланы.
После волны. День 11-й
Проснулся с восходом, и пока грелась вода на чай, я изготовил два весла и прикрепил их по бортам плота на уключины, сделанные из веревки. Быстро попив чай, перегрузил барахло на плот и оттолкнулся от берега…
