— Продолжай, — велел я Климу и, встав на ноги, направился к заходившему на посадку самолёту.
Тот уже завис над двором и, найдя свободное место подальше от догорающего второго дома, начал спускаться, выпустив опоры. Через стекло пилотской кабины я хорошо рассмотрел лицо Доусона с повязкой на лбу. Несмотря на то, что ещё на подлёте произошло опознание, я скомандовал в микрофон скафа:
— Тревога. Цель — самолёт. Подстрахуйте меня.
Два бойца в данный момент заканчивали проверять дома и постройки на предмет ценных вещей — людей уже всех обнаружили и либо вынесли, либо выгнали, поставив их у одного из сараев на колени с руками за головами, а сейчас просто досматривали. А вот двое других стояли на постах и за последние два часа успели пострелять, выпустив пару осколочных гранат в сторону показавшихся местных вояк. Те намек поняли правильно и, подняв с земли трёх убитых и пяток раненых, скрылись за углом, больше нам не досаждая, я за этим следил с помощью дроидов. Так вот, два бойца, находившихся в охранении, не спеша сменили позиции так, чтобы держать под прицелом место посадки самолёта, а собирающие трофеи незаметно заняли места в укрытиях и тоже взяли самолёт на прицел. У меня на командирском планшете отображались все их перемещения. Грамотно работали черти. Только Клим продолжал допрос, но и он был готов уйти в прыжке в сторону и открыть ответный огонь.
Когда самолёт встал на опоры, я через небольшие обзорные окна разглядел, что салон заполнен до отказа, люди набились довольно плотно. Откинулась боковая дверца кабины, и пассажиры стали покидать борт, что заставило меня собраться. Никого из них я не знал. По форме сразу стало понятно, что это наши, и вывод напрашивался сам собой — они часть экипажа с разбитого крейсера. Впереди шёл офицер с волевым лицом, жёстким ёжиком волос и майорскими эмблемами на «мёртвом» комбезе. На боку у него висел немаленького размера стрелковый комплекс, но офицер никак не показывал, что эти тридцать семь килограммов ему как-то мешают.
— Господин флаг-полковник! — остановился он около меня и отдал честь, остальные пока остались у самолёта. — Флаг-майор Дайн, старший координатор Четвёртой разведывательной эскадры империи Антран…
— Подождите, майор, сперва я расспрошу пилота, капрала Доусона. Мне не нравится, что прилетел не глайдер, а самолёт, да и ваше прибытие тоже странно. Это мы с лейтенантом не обговаривали.
Майор смущенно хмыкнул и согласно кивнул, чуть отступив в сторону. Перед этим он для подтверждения своих полномочий переслал мне на нейросеть свой личный опознавательный знак старшего офицера и предъявил удостоверение. Всё совпадало, майор был настоящим. Тем более старший координатор, а ведь эта должность соответствовала званию полковника. Старший координатор — это офицер, отвечающий за наземные операции во время дальних походов разведывательных кораблей. Капитан корабля отвечает только за доставку и общее командование, а вот остальное… работа координатора. Не удивлюсь, если он выпускник того же училища, что и Рошкен.
Подозванный Доусон прихромал к нам и замер по стойке смирно, давая мне разглядеть его в полной мере. Я обратил внимание, что капрал старался беречь левую ногу. Голова у него была замотана повязкой. Судя по отметинам на техническом комбезе, пришлось ему несладко.
— Докладывайте, капрал, — приказал я. — Почему вы прибыли не на глайдере, где есть специально оборудованный отсек для перевозки раненых?
— Господин флаг-полковник, а нет глайдера. Сожгли глайдер, — расстроенно махнул рукой Доусон и тут же поморщился, придерживая голову левой рукой.
— Доложите подробнее.
За двадцать минут Доусон доложил, как всё происходило. Идея лейтенанта была неплоха. Они втроем достигли обломков разбитого модуля и начали оказывать помощь пострадавшим. Двоих из-за грани вытащили, чтобы те могли дождаться медмашины с капсулами. Так вот, Доусон высадил лейтенанта Рошкена и бойца с аптечками рядом с десантным модулем, и те стали помогать выбираться выжившим, а Доусон поднял глайдер, чтобы облететь место падения, поискать другие модули и заснять карту падения обломков, скидывая их на планшет Рошкена. Сначала всё шло хорошо — был найден ещё один спасательный модуль, который как раз покидали выжившие, и, зависнув, капрал объяснил им ситуацию, чтобы они ожидали помощи на месте, и полетел дальше. Но тут от ближайшего леса, за которым был виден ещё один десантный модуль, в него была выпущена очередь гранат из стрелкового комплекса. Доусон почти ушёл в сторону, после того как запищала система оповещения, но гранаты были настроены на дистанционный подрыв, и осколками глайдер был выведен из строя и буквально рухнул на деревья. Наши разведчики поэтому и не жаловали глайдеры, они были очень ненадёжны в бою.
Когда десантники добрались до разбитого в хлам глайдера, то обнаружили жутко матерящегося капрала, который ругал смущённых разведчиков за то, что те стреляют по своим. Теперь стала понятна причина смущения майора. Это он выпустил очередь из встроенного в стрелковый комплекс гранатомёта.
Дальше Доусон описал, как они шесть километров шли к основному корпусу корабля, рядом с которым находился разбитый модуль, где соединились с остальными. Тут как раз вышли на связь мы, затребовав глайдер для эвакуации раненого, и была на подходе колонна. Доусон дистанционно поднял самолёт с крыши грузовика, перегнал его к месту падения, где находился сам, пока колонна преодолевала последние километры. После беседы Рошкена с майором Дайном и другими выжившими офицерами майор решил лететь с капралом, прихватив пятерку своих бойцов. Это всё, что знал капрал, то есть всё с его слов. Рошкен рапорта не передавал, только подтвердил через Доусона легитимность Дайна, значит, майор должен был это сделать за него.
— Свободны, — сообщил я Доусону. — Начинайте погрузку раненого… Докладывайте. Без чинов.
Майор, которому и предназначался мой последний приказ, согласно кивнул и, с интересом проследив, как мои бойцы вернулись к службе, — я дал отбой тревоги — начал рассказ. Моё предположение оказалось верным: их отправили следом с той же задачей, что и предыдущий корабль, а заодно узнать, что произошло с крейсером «Андиано», на котором сюда прибыл взвод Рошкена.
— …мне было известно
