Укрепление связей между Берлином и Стамбулом и отправка германской военной миссии в Османскую империю в конце 1913 года спровоцировали кризис в отношениях двух стран с остальной Европой. Великий визирь Саид Халим-паша обратился к кайзеру Вильгельму II с просьбой направить в Османскую империю группу немецких офицеров под командованием опытного генерала, чтобы оказать помощь в реформировании и реорганизации османской армии после балканских войн. Кайзер выбрал для этого прусского генерала Отто Лимана фон Сандерса, который в то время командовал 22-й дивизией немецкой армии в Касселе. Тот много лет прослужил в Генеральном штабе и много путешествовал, однако до сего момента судьба никогда не сводила его с османами. Тем не менее Лиман без колебаний принял назначение и уже в середине декабря 1913 года сел на поезд до Стамбула.
Вскоре после прибытия Лиман встретился с султаном Мехмедом Решадом, великим визирем и правящим триумвиратом младотурок. Немецкий генерал был впечатлен «личным обаянием» министра внутренних дел Талаат-паши и заметил, что Джемаль-паша, командующий Первым армейским корпусом, «сочетал замечательный интеллект с весьма решительным настроем». Однако он почти сразу же поссорился с Энвером. Очевидно, что Энвер, которого всего несколько месяцев назад прославляли как «освободителя Эдирне», был возмущен тем фактом, что отныне османская армия будет подчиняться какому-то немцу. Между тем Лиман, хотя и подверг резкой критике плачевное состояние, в котором он обнаружил османскую армию, — с ее недоедающими нищими солдатами, вынужденными ходить в рваной форме и жить в зловонных казармах, — не винил в этом Энвера. Скорее, немецкий генерал считал, что Энвер не соответствовал занимаемому им высокому посту, учитывая его способности и опыт. Он открыто высказал свое мнение в январе 1914 года, когда партия «Единение и прогресс» назначила Энвера военным министром. Похожего мнения придерживался и султан Мехмед Решад. Узнав из газет об этом назначении, он, казалось, повторил слова Лимана, в изумлении воскликнув: «Здесь написано, что Энвер стал военным министром. Это немыслимо, он слишком молод!»[53]
Санкт-Петербург с самого начала выступал против отправки германской военной миссии в Османскую империю. Недовольство России переросло в дипломатический кризис, когда Джемаль-паша передал Лиману командование Первым армейским корпусом, отвечавшим за безопасность Стамбула и проливов. Для русских это было равносильно тому, что Германия получала непосредственный контроль над территориями, к которым Россия питала кровный интерес. Царское правительство пригрозило захватом Эрзурума в Восточной Анатолии, чтобы компенсировать такое изменение баланса сил.
Британия и Франция ни в коем случае не хотели допустить принятия Россией ответных мер, что почти наверняка привело бы к преждевременному разделу Османской империи. Но англичане оказались в сложном положении. Начиная с 1912 года британский адмирал Артур Лимпус возглавлял военную миссию из 72 офицеров в Османской империи и занимал пост главнокомандующего Османским военно-морским флотом. В качестве альтернативы расформированию немецкой военной миссии британские дипломаты предложили, чтобы Лиман взял командование над Вторым армейским корпусом, оставив контроль над Стамбулом и проливами османским военным. Однако Лиман отказался идти на компромисс из-за политического давления и твердо стоял на своем. В конце концов Вильгельм II нашел решение, присвоив Лиману звание фельдмаршала — слишком высокое для того, чтобы командовать армейским корпусом. Командование Первым армейским корпусом перешло османскому офицеру. Так Германия и Османская империя вместе преодолели кризис, еще больше укрепивший связи между двумя государствами[54].
Таким образом, к лету 1914 года Османская империя переживала, с одной стороны, экономический бум, вызывавший подъем оптимизма, а с другой — кризис в международных отношениях. Это противоречие трагически разрешилось, когда в боснийском городе Сараево 28 июня 1914 года был убит наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц Фердинанд. Убийство привело в движение сложную сеть явных и тайных союзов, разделивших Европу на два противоборствующих блока. И тот факт, что Османская империя находилась вне этой сети альянсов, сильно тревожил Порту. Надвигающаяся перспектива общеевропейской войны влекла за собой неминуемую угрозу захвата Стамбула, проливов и Восточной Анатолии Россией и окончательное расчленение Османской империи державами Антанты. Франция жаждала заполучить Сирию, Британия имела интересы в Месопотамии и Греции и хотела расширить контроль над Эгейским морем. У османов не было шансов в одиночку защитить свою территорию от стольких могущественных врагов.
Устав от войн и нуждаясь в передышке для восстановления своих вооруженных сил и экономики, османское правительство не хотело вмешиваться в европейский конфликт. Скорее, оно искало союзника, чтобы защитить уязвимые территории империи от последствий такой войны. Между тем поворот османов к Германии не был решенным вопросом. Одним из примечательных аспектов османской дипломатии в период июльского кризиса была открытость Порты для заключения оборонительного союза практически с любой европейской державой.
Трое представителей младотурецкого триумвирата придерживались разных взглядов по поводу потенциальных союзников. Энвер и Талаат склонялись к союзу с Германией, а Джемаль считал, что только державы Антанты способны сдержать российские амбиции на османской территории. Сам он был франкофилом, и, кроме того, имелись весомые причины рассматривать Францию как лучшего кандидата для оборонительного союза. Франция была главным кредитором османов после предоставления им $100 млн государственного займа в мае 1914 года. А в случае отказа Франции хорошей альтернативой, по мнению Джемаля, была Великобритания. На протяжении большей части XIX века она была самым активным поборником сохранения территориальной целостности Османской империи. Совсем недавно Великобритания оказала помощь в реорганизации османского флота, направив в Стамбул военно-морскую миссию Лимпуса и разместив у себя заказы на постройку новых дредноутов. Став морским министром, Джемаль тесно сотрудничал с британской военно-морской миссией и проникся уважением к профессионализму англичан. Естественно, что он смотрел на Англию или Францию как на потенциальных союзников, способных обеспечить столь необходимые османам гарантии по защите территориальной целостности их империи.
В начале июля 1914 года, вскоре после убийства в Сараево, Джемаль посетил Францию по приглашению ее правительства, чтобы принять участие во французских военно-морских учениях. Он воспользовался визитом в Европу, чтобы встретиться с османскими офицерами, отвечавшими за взаимодействие с британскими судостроителями, которые завершали работу над новыми османскими дредноутами. Офицеры доложили Джемалю, что «англичане ведут себя очень странно. Кажется, они постоянно ищут все новые предлоги, чтобы отсрочить завершение строительства и передачу кораблей». Джемаль приказал офицерам вернуться в Великобританию и принять корабли в кратчайшие сроки, оставив их окончательную доделку османским верфям в Стамбуле[55].
После посещения маневров французского флота в Тулоне Джемаль-паша вернулся в Париж и связался с министерством иностранных дел Франции. В разговоре с главой политического департамента он открыто перешел к сути дела: «Вы должны принять нас в Антанту и защитить от угроз, исходящих
