«Лаптежника», напоровшегося на очередь советского пулемета «ДШК», просто выпотрошило! Бронебойно-зажигательные пули перебили «хребет» – силовой набор центроплана крыла, пробили и зажгли топливные баки, залили изнутри кабину пилота и хвостового стрелка красным. Отлетела в сторону перерубленная очередью правая плоскость. «Юнкерс-87», крутясь, пылающим комом рухнул на землю недалеко от позиций Оперативного отряда НКВД. Прежде чем остальные стервятники с крестами на крыльях бросились врассыпную, расчет крупнокалиберного пулемета подбил еще один пикировщик. Волоча за собой длинный шлейф черного дыма, переваливаясь с крыла на крыло, неуклюжий, но крепко скроенный «Юнкерс-87» потянул со снижением на запад.
* * *После бомбежки казалось, что на позициях не мог уцелеть никто. Гитлеровцы тоже так считали и потому снова двинули вперед танки. Теперь угловатые «панцеры» не спешили подставляться под удары противотанковых ружей. Танки лупили длинными очередями из пулеметов, били из пушек по нашим передовым окопам. Пытались подавить остатки советской пехоты.
Между ревущими бронированными монстрами небольшими группами, пригибаясь, перебегали панцергренадеры. Гитлеровские вояки в 1942 году еще не растеряли свой агрессивный настрой и упрямо лезли в драку, не считаясь с потерями. Что ж, на этом рубеже сбить арийскую спесь с оккупантов выпало бойцам-пограничникам НКВД!
– Пехоту отсекай! – выкрикнул младший лейтенант Ракитин. – Экономьте патроны, бить короткими очередями.
Уцелевшие пограничники своих позиций не оставили, многие были ранены, но продолжали сражаться. Треск автоматов «ППШ», стрекотание «максимов» и «дегтярей», отрывистые хлопки выстрелов самозарядных винтовок Токарева и «мосинок» слились в сплошную какофонию. Практически каждый выстрел уносил жизнь врага – воины с зелеными петлицами отличались великолепной подготовкой, в том числе – и огневой.
Еще пограничники отличались стойкостью – те, кто уже не мог стрелять, набивали патронами дисковые магазины и пулеметные ленты, оставив себе – и для себя по одной гранате.
Цепь идущих за танками гитлеровцев значительно поредела, а вот трупов в серо-зеленых мундирах прибавилось. Что ж, Адольф Гитлер обещал им землю на Востоке – фюрер сдержал обещание…
* * *Как бы то ни было, но натиск Вермахта не ослабевал. Дошло дело и до ближнего боя с танками. Перемалывая сухую землю и пожухлую траву, угловатые бронированные монстры медленно приближались к передовым окопам защитников Барвенково.
Виктор готовился встретить танки, так же, как и его сослуживцы. Страх отступил куда-то в темные глубины подсознания, осталась только решимость выполнить боевую задачу. Ракитин взял увесистую фугасную противотанковую гранату и сжался в комочек на дне окопа. Прямо над головой надсадно ревел двигателем, скрежетал стальными траками немецкий танк. Собрав волю в кулак, Виктор распластался на бруствере окопа и метнул вперед противотанковую гранату. Семьсот шестьдесят граммов тротила взорвались под правой гусеницей немецкого танка. Виктор снова нырнул на дно окопа. А рядом, раздавив бруствер, вполз немецкий танк и уперся носом в противоположный скат траншеи. Двигатель продолжал работать, правая гусеница слетела, а левая загребала землю, не останавливаясь.
Виктор схватил бутылку с зажигательной смесью и дернул терочный запал. Раздался резкий свист и шипение, показалась сизая струйка дыма. Совершенно не думая, на одних только рефлексах, Ракитин метнул бутылку в серую бронированную громаду. Она разбилась, ударившись о корму угловатой башни. Тут же лопнула яркой оранжевой вспышкой и растеклась ручейками жидкого пламени по броне. Младший лейтенант, держа в одной руке автомат «ППШ», а в другой – еще одну гранату, на четвереньках кинулся прочь по извилистому ходу сообщения. За спиной тяжко ахнул взрыв, взметнулось яркое пламя. Не то баки взорвались, не то сдетонировали снаряды к пушке… Оглушенный, Ракитин упал на дно хода сообщения, но ни пистолет-пулемет, ни гранату из рук не выпустил. Его кто-то подхватил под руку и потащил дальше.
Немного погодя Ракитин оклемался. Его правую руку бинтовал санинструктор. Лохмотья окровавленного рукава гимнастерки валялись рядом.
– Что со мной?..
– Рана неглубокая, видать осколком накрыло, когда танк взорвался, – пояснил боец-пограничник с зеленой санитарной сумкой через плечо. Красный крест на сумке был предусмотрительно срезан, ведь медик на поле боя – желанная цель для врага.
– Автомат мой где? И граната?..
– Да вот тут все. Подождите, товарищ командир, сейчас хоть добинтую…
– Браток, дай гранатку!.. – попросил один из бойцов. – Ты вон ранен, а я – сумею…
То ли пограничник не признал своего командира – они все были черны от пороховой гари и копоти, словно черти в аду. То ли был из другого подразделения – все смешалось на позициях, но оборону продолжали держать крепко.
– Бери гранату и постарайся потратить ее не впустую.
– Через меня им не пройти.
* * *Связка из пяти ручных осколочных гранат «РГД-33» весила около двух с половиной килограммов. Виктор нашел ее на дне окопа рядом с полузасыпанным телом пограничника. Он не успел метнуть ее во вражеский танк, теперь Ракитину предстояло завершить начатое. Забросить такой груз метров на пятнадцать, да еще из положения лежа или с колена, было непросто. К тому же Виктор был ранен, оглушен взрывом и чувствовал слабость из-за кровопотери. Но он полз вперед, сцепив зубы. На шее болтался ремень автомата, оставить свой верный «ППШ» младший лейтенант не мог, хотя это и был дополнительный груз.
К тому же управляться с оружием практически одной рукой было непросто. Каждое движение в раненом плече отдавалось резкой болью.
Оборонительные позиции были прорваны, две из трех линий окопов захвачены гитлеровцами. Неподалеку в полуразрушенный блиндаж въехал немецкий танк. Двигаться бронированный монстр не мог, но его башенный пулемет не умолкал, изредка била танковая пушка. Гитлеровцы, пользуясь огневым прикрытием, сосредотачивались для новой атаки.
Виктор понимал, что реальное поражение танку связка фугасных гранат может причинить, только если ударит в корму – на крышу моторного отделения или под башню. К тому же осколочные гранаты, в отличие от противотанковых, взрывались не от удара, а с замедлением. Но в данном случае в этом был положительный момент. Можно хоть успеть отползти или откатиться до взрыва.
Но сейчас нужно было как раз обратное – доползти до этого треклятого немецкого танка!
Бой кипел вокруг, но на обессилевшего младшего лейтенанта никто внимания не обращал – и то хорошо. Правда, оставался еще неиллюзорный шанс «поймать» шальную пулю или осколок. Но тут уж – как повезет. Виктор полз к немецкому танку уже только на одной силе воли. Стремление победить, выстоять, выполнить во что бы то ни стало боевую задачу пробудило в нем, как в принципе и в остальных солдатах, огромные внутренние резервы. Сейчас именно эти резервы помогали Ракитину на этом адском поле боя.
Ракитин, даже раненный, продолжал действовать, как учили – грамотно и
