Открыли огонь и приданные пограничникам зенитчики из своих полуавтоматических 76-миллиметровых пушек. Эти орудия обладали довольно высокой скорострельностью – до двадцати выстрелов в минуту. От огня зенитчиков полыхнули сразу несколько танков гитлеровцев.
Пограничники в окопах все не стреляли. Каждый патрон был на вес золота, потому выданный неполный боекомплект берегли.
– Попусту патроны не выпускать! Подожди, пока поближе подойдут…
Каждый пограничник бил редко, но метко. Выстрелы из советских окопов и стрелковых ячеек слышались нечасто, но после каждого – падал очередной гитлеровец и уже, как правило, не поднимался.
* * *Бой у деревни Легедзино длился уже четырнадцать часов. Пограничники стояли насмерть, сдерживая натиск превосходящих сил гитлеровцев. В поединке между советскими Погранвойсками НКВД и Ваффен-СС инициатива оставалась за воинами в зеленых фуражках.
Но силы защитников Легедзино таяли, все меньше оставалось бойцов, а те, кто еще держался, были ранены. Боекомплект, и без того неполный, расходовался с каждым патроном. Экипаж приданной бронемашины «БА-10» расстрелял все, как говорится, «до железки». Ответным огнем гитлеровских танков советский броневик был подбит и сожжен. Выбиты или остались без снарядов 76-миллиметровые полуавтоматические зенитки – они тоже свою задачу выполнили, превратив в костры полтора десятка немецких танков.
Брошена последняя граната, выстрелен последний патрон – во врага. Пограничники поднялись в рукопашную.
В этот критический для боя и для всей обороны села Легедзино момент комбат пограничников приказал бросить в атаку последний резерв – сто пятьдесят служебных собак.
Двадцать пять пограничников – инструкторов-кинологов, во главе со старшим лейтенантом Дмитрием Ермаковым и его замполитом, младшим политруком Виктором Хазиковым ждали команды. У каждого из них на поводках было несколько отлично тренированных служебных собак. За четырнадцать часов боя ни одна из овчарок ни разу не подала голоса: не залаяла и не завыла, хотя их ни разу не кормили, не поили, и все вокруг дрожало от артиллерийской канонады и взрывов.
Произошло невероятное: в тот самый момент, когда фашисты с победными криками бросились на пограничников, немцев атаковали служебные овчарки. Обгоняя друг друга, собаки с невероятной быстротой преодолели пшеничное поле и яростно набросились на гитлеровцев. За несколько секунд обстановка на поле боя резко изменилась. Советские боевые псы сбивали оккупантов с ног, рвали глотки, впивались мертвой хваткой. Даже смертельно раненные животные, которых расстреливали в упор, находили в себе силы последним в жизни рывком сомкнуть челюсти на горле врага!
Над полем битвы, кроме криков и стонов, стоял истошный собачий лай и рычание.
Пограничники вместе со своими четвероногими боевыми товарищами атаковали немецкую пехоту в рукопашном бою – стальными штыками и собачьими клыками! Даже если проводник-кинолог собаки был убит, то овчарка все равно не останавливалась, а продолжала рвать врага. Собака страшное оружие – она не отступит и не предаст своего хозяина.
Гитлеровцы дрогнули и побежали в ужасе от советских пограничников и их овчарок.
Пытаясь упредить контратаку советских пограничников, гитлеровцы перенесли на отступающие немецкие части огонь из орудий и минометов. Били по своим, чтобы не дать воинам в зеленых фуражках окончательно завладеть инициативой на поле боя. Вперед с ревом, поливая все перед собой пулеметным огнем, стреляя из пушек, пошли уцелевшие немецкие танки.
В этом бою погибли все пятьсот пограничников – ни один из них не сдался в плен. А уцелевшие собаки, по словам очевидцев – жителей села Легедзино, до конца остались преданными своим проводникам. Каждая из уцелевших в той мясорубке овчарок улеглась возле своего хозяина и никого не подпускала к нему. До последнего боевые псы скалились на врага, израненные, они продолжали бросаться на гитлеровцев.
Немецкие звери пристрелили каждую овчарку, а те из них, кого не подстрелили немцы, отказывались от пищи и умерли от голода на поле… Даже сельским собакам досталось – немцы расстреливали крупных собак селян, даже тех, кто был на привязи.
Лишь одна овчарка смогла доползти до хаты и упала у двери. Ее приютили, выходили, а по ошейнику на ней селяне узнали, что это были пограничные псы не только Коломыйской пограничной комендатуры, но и специальной школы служебного собаководства.
После того страшного и драматичного боя, когда немцы собрали своих погибших, по воспоминаниям жителей села, было разрешено похоронить и советских пограничников. Всех, кого нашли, селяне собрали в центре поля и похоронили, вместе с их верными четвероногими помощниками, в одной братской могиле…[11]
А выжившая в том бою немчура до конца жизни, наверное, вздрагивала от любого собачьего лая!..
* * *В 1955 году, спустя десять лет после Победы, в селе Легедзино было произведено перезахоронение останков пограничников в братской могиле возле сельской школы. А на окраине села, там, где и проходила единственная в мире рукопашная схватка советских пограничников и их служебных собак с гитлеровцами, был поставлен памятник.
«Остановись и поклонись. Тут в июле 1941 года поднялись в последнюю атаку на врага бойцы отдельной Коломыйской пограничной комендатуры. 500 пограничников и 150 их служебных собак полегли смертью храбрых в том бою. Они остались навсегда верными присяге, родной земле», – гласит памятная надпись.
Поэт Александр Журавлев написал стихотворение о том жестоком бое:
Легедзино, окраина села.Война. Фашисты шли, как на параде.Здесь в сорок первом Армия легла,Оставив повесть о погранотряде.Черкасчина, равнинные боиРастёрли в пыль «слепую оборону».Войска сдержать лавину не смогли.Колокола готовы к перезвону.Тут на пути германского каткаПоднялись в рост зелёные петлицы.Эх, как ты, жизнь, ничтожно коротка!За Родину!.. И покатились фрицы.Неравный бой. Застава полегла.Пятьсот бойцов погибло в жаркой драке.А тут иного быть и не могло…Но на врага вдруг ринулись собаки…Сто пятьдесят родных служебных псовШли в контратаку, в лоб, не зная страха.А бег их был прекрасен и суров.Эх, тяжела ты, шапка Мономаха!..Сто пятьдесят собак порвали полкНепобедимой вражеской пехоты.Всё понимая, выполнили долгБойцы резерва из хвостатой роты.Река – Синюха, памятник, цветы.Две стелы рядом – людям и собакам.А на полях – прогнившие кресты,Холмы врагов, покрывшиеся мраком.Глава 3
«Работа над ошибками»
Собственными руками взрывать родной город – незавидная участь. Но другого выхода не было. Нужно было подорвать доменные печи Металлургического завода имени Сталина – главного промышленного предприятия, давшего жизнь Донецку, а по нынешним временам – Сталино. Даже перед лицом гитлеровской угрозы здесь выпускались корпуса снарядов, авиабомб, минометных мин. Сваривали из рельсов и других металлоконструкций противотанковые ежи, изготавливали бронеколпаки для пулеметных гнезд.
Восемнадцатого октября последний эшелон с эвакуированным оборудованием заводов города Сталино дал прощальный паровозный гудок. Локомотив в клубах дыма и пара тянул вагоны и платформы на восток, в глубокий тыл. Может, в далекую Карагандинскую область, а может быть, и на Урал – в город Карпинск Свердловской области. Там, в эвакуации, на спасенных донецких
