Бечам и Хан совершенно по-разному смотрят на расходы на образование, но их взгляды основываются на двух основных образах мыслей состоятельных людей об образовании. Один поддерживает систему государственных школ, усиленную репетиторством, второй ратует за преимущества и трудности учебы в престижных частных школах. Но что, если оба они не правы, а секрет академической успеваемости определяется на гораздо более ранних этапах? Что, если вы начнете самообучение гораздо раньше и сконцентрируетесь на обретении и оттачивании навыков, которые не имеют ничего общего с тем, что вам необходимо уметь для того, чтобы успешно справляться с тестами и учиться в колледже? Что, если воспитанницы Вестовера, которые не покидают учебные классы с детского сада, оказываются достойными финансовыми директорами без всевозможных дополнительных курсов вроде «Инвестиций в девушек» (Invest in Girls)? И что, если такой подход к образованию определяет то, кто в итоге окажется на правильной стороне тонкой зеленой линии? Если вы спросите нобелевского лауреата Джеймса Хекмана, он подтвердит, что все именно так и есть. И у него имеются данные в защиту такого мнения.
Когда Хекман учился в школе в пятидесятые годы прошлого века, его опыт разительно отличался от того, с чем сегодня сталкивается обычный умный ребенок из среднего класса. Он мог сколько угодно ковыряться со своими устройствами, а родители были только рады позволить ему изучать то, что ему интересно. «В средней школе я не сильно усердствовал, – рассказал мне Хекман. – Я рос в Денвере, поэтому я много времени проводил на улице». Его родителей нельзя обвинить в невнимательности, в то время, по словам Хекмана, лишь немногие родители усиленно следили за детьми. Более того, сам Хекман считает, что ему очень повезло, что родители не подавляли его чрезмерным контролем, а учителя всячески поддерживали его увлечения. Они не требовали от него высоких показателей на тестах, но вместо этого позволяли ему мыслить. Из всех учителей особенно отличался землевладелец из юго-западной части Колорадо, который пришел преподавать физику и вдохновил Хекмана на то, чтобы он учился мыслить по-другому. Франк Оппенгеймер, брат того самого Роберта Оппенгеймера, который руководил Манхэттенским проектом, в рамках которого была создана атомная бомба, потерял работу в Университете Миннесоты из-за своих коммунистических воззрений и вернулся в родные владения в Колорадо. «Нам несказанно повезло, что директор моего школьного округа упросил его вести всего один курс для учащихся, – рассказал Хекман. – Оппенгеймер отличался глубочайшей любовью к экспериментальной физике. Он открыл мне глаза на то, насколько интересен наш мир. Для меня это был совершенно новый и уникальный опыт».
Его курс был посвящен не одной только физике в чистом виде и совершенно точно не той физике, которую необходимо освоить, чтобы сдать экзамен по углубленному курсу предмета. Его смысл был в том, чтобы экспериментировать во всех возможных формах. Хекман вспоминает, что впервые услышал Бетховена в исполнении струнного квартета именно на занятии Оппенгеймера. «Он был богат и прекрасно образован, но в первую очередь его отличал интерес абсолютно ко всему. Он мог обсуждать Ницше, культуру, физику и последние космические разработки. С ним можно было обсуждать любые вопросы, для него не существовало запретных, сакральных тем», – рассказывает Хекман.
Хекман был умен, но, кроме того, он был сильно мотивированным человеком. Он прочитал «Математику для практичного человека» Джорджа Хау и самостоятельно выучился алгебре, когда ему было тринадцать. Живя в Лексингтоне, штат Кентукки, он прошел тест ITBS и продемонстрировал результаты человека, заканчивающего двенадцатый, но никак не седьмой класс, в котором он тогда учился. «Все было совсем иначе, – сказал он. – Никому не было дела. По сути, у меня был уровень выпускника школы. Поэтому они перевели меня на один класс старше». Он уверен, что позднее, когда он сдавал вступительные экзамены, родители даже не были в курсе его результатов. («Они не были тупыми, – объясняет он. – Они закончили школу, но принадлежали к совершенно другому поколению людей»). Впрочем, ничего бы не изменилось, если бы они и были в курсе результатов. Хекман получил стипендию на обучение в колледже Колорадо. И хотя это было прекрасное учебное заведение, оно ни в то время, ни сейчас не входило в число элитных колледжей Америки, во всяком случае, оно точно не из тех учебных заведений, в которые советовали бы стремиться репетиторы и члены приемной комиссии.
Несмотря на это, Хекман невероятно преуспел в жизни. В свои шестьдесят с лишним, когда мы с ним впервые встретились, он был в прекрасной форме и имел статус одного из самых влиятельных экономистов своего поколения, одного из тех, кто смог преобразовать свой успех на академическом поприще во влияние и благосостояние за пределами института. В 2000 году он получил Нобелевскую премию по экономике за свою работу над усовершенствованием методов анализа селективной выборки, то есть ситуаций, когда неслучайная информация подвергается статистическому учету и искажает его. В качестве примера часто приводят связь между образованием и зарплатами: если вы будете рассматривать только тех людей, у которых есть работа, и вычислять взаимозависимость продолжительности обучения и уровня заработка, вы упустите из рассмотрения целый пласт населения, например, безработных и тех, кто провел за учебой больше или меньше времени, чем те, у которых работа есть. Метод коррекции Хекмана, известный так же как двухшаговый метод, позволяет по-другому подходить к рассмотрению данных.
Неэкономисты знают Хекмана по его работам в области образования, в особенности изучения тем социального взаимодействия и мотивации, позволяющих детям демонстрировать хорошие результаты. Он рассматривал эти вопросы не с позиции педагога, социолога или психолога, а как экономист, который хочет выявить наиболее дееспособную программу, которая позволит формировать граждан, эффективно работающих и приносящих пользу. Он проводил разноплановые исследования. По итогам одного из них он выявил, что результаты вступительных экзаменов практически никак не влияют на то, насколько человек преуспеет в будущем. Более высокие оценки, по его выводам, свидетельствуют преимущественно о способности учащегося упорно трудиться на протяжении долгого периода времени и выучивать определенные вещи. Другой его исследовательский проект демонстрировал, почему работодатель неохотно берет на работу человека, сдавшего тесты GED (аналог свидетельства о среднем образовании, которое может получить ребенок, не проходивший обучение в государственной школе, так как в Америке довольно распространена система домашнего образования. – Прим. пер.). Результаты его исследования очень меня удивили. Мне казалось, что человек, который по каким-то причинам вылетел из средней школы, но затем потрудился и самостоятельно выучился до эквивалентного уровня, должен быть сильно замотивированной личностью. Оказывается, это не так. «Способность справиться с тестами GED говорит лишь о том, что человек столь же сообразителен, как и любой выпускник средней школы,
