— Менты и следаки мне не коллеги, товарищ старший лейтенант.
— Тогда приказ будет совсем простой. Уничтожить бандитов!
— Понял. Мы уже загрузились и отправляемся на выход.
— Гоните. Сысоев, ты слышал наш разговор?
— Слышал, товарищ старший лейтенант. Уже передал механикам-водителям. Они сейчас совещаются, решают, кто поедет. Похоже, наша машина. Да, так и есть. Ждем Махалова.
— Нет. Сысоев, ты тогда в другую машину переходи. БМП без связи оставлять нельзя. Ты на месте должен быть.
— Понял, товарищ старший лейтенант. Работаю.
— Как машина отправится, мне сообщи.
— Обязательно.
Я завершил все эти крайне важные разговоры и повернулся к подполковнику Звягинцеву.
— Понял ситуацию, — сказал Евгений Андреевич. — Сильно следаков потрепали?
— Из охраны три человека осталось.
— Это серьезно. Но нам здесь дело завершить требуется. Что планируешь предпринять, старлей?
— А что здесь можно предпринять? Будем выдавливать клиентов из ущелья, по ходу дела уничтожать их. Боевиков совсем немного осталось, судя по тому, сколько стволов отстреливаются.
— А сколько их отстреливается?
Я забыл, что подполковник Звягинцев только разведчик, а не боевой офицер. Поэтому он, как и подполковник Рагимов, может и не уметь на слух определять количество стреляющих стволов. Да что про него говорить, если не все офицеры спецназа ГРУ проходят через боевую школу, не говоря уже о солдатах.
Такое бывало когда-то, в Первую чеченскую кампанию. В те времена командиры посылали в бой необученных солдат, потому что больше воевать было некому.
Сейчас обстановка складывается иначе. Одни и те же подразделения, составленные в основном из контрактников, раз за разом принимают участие в боевых действиях, накапливают все больший опыт.
Спецназ Росгвардии только формируется. Хорошо хотя бы то, что полицейские подразделения все реже используются в боевых действиях.
Я сам не раз сталкивался с критической ситуацией, когда нам приходилось спасать от бандитов отдельные отряды полиции. В настоящем бою я вынужден был больше следить за ними, за их неумелым командованием, чем руководить своим взводом. Упустишь момент, и полицейских просто перебьют.
Так, однажды командир ОМОНа решил выставить контрзасаду. От большого ума он расположил своих бойцов на склоне горы, в молодом густорастущем березняке. В бою получилось бы так, что омоновцы дали бы первые очереди по бандитам, а потом не смогли бы перекатиться в сторону. Стволы молодых берез не позволили бы им это сделать.
Если бы я вовремя не заметил ошибку командира подразделения, то омоновцы наверняка понесли бы большие потери. Они не выполнили бы задачу, поставленную перед ними командованием, чем, говоря по совести, сорвали бы и всю работу бойцов моего взвода.
Евгений Андреевич смотрел на меня прямо, ожидал конкретного ответа.
— Я насчитал одиннадцать стволов. Десять автоматов Калашникова, одна, если не ошибаюсь, американская автоматическая винтовка М-16 старого образца. Даже допускаю, что это AR-15. У этих стволов звук выстрела схожий.
— Ну у тебя и слух, старлей! — сказал подполковник и покачал головой. — У одного из шести бандитов, находившихся при эмире, я видел как раз AR-15. У того самого типа, с которым я конфликтовал. Он мне интуитивно не доверял. Слишком порядочным человеком я ему казался. Он не верил, что я мог организовать нападение на инкассаторов, все пытался что-то эмиру доказать. Но Мухетдинов — человек себе на уме. Выходит, он к мнению этого поганца прислушивался, но вслух ничего не говорил.
— Выходит, что так.
— Так что ты думаешь делать, старлей?
— Снайперы скоро закончат, тогда спокойно дальше двинем.
В подтверждение моих слов в наушниках сначала раздались один за другим выстрелы из «Выхлопа» и «Винтореза». Еще через пять секунд громыхнул «Корд».
— Из одного бандита два получилось, — зло пошутил сержант Агафонов. — Тело упало, а ноги еще скакать продолжали. Только далеко ли они убегут без головы и прочих запчастей?
— Это тот самый бандит, товарищ старший лейтенант, который с американской винтовкой был. Пришлось нам двумя пулями его поднимать, прямо как медведя из берлоги. Но заставили перебежать. Пугнули. Тогда его Сережа и снял.
— Понял. Спасибо вам персональное от товарища подполковника. Это был его личный недруг. Работайте дальше. Еще, как я насчитал, десять бандитов осталось.
— Восемь, товарищ старший лейтенант, — доложил старший сержант Ничеухин, уже занявший позицию в общем строю. — Двух автоматчики сняли.
— Когда все кончатся, сообщи, — попросил я лениво.
— Кому там от меня спасибо за личного недруга? — поинтересовался Евгений Андреевич. — Я так понял, что твои ребята бандита с AR-15 ликвидировали?
— Так точно. Младший сержант Агафонов с помощью «Корда» сделал из одного вашего недруга двух. Он его пополам разрубил.
— Слышал я, что «Корд» это может. Но видеть такое не доводилось. Наверное, и слава богу! Зрелище, думаю, не самое приятное.
— Я тоже так думаю, — согласился я и присел за камень, в который снова попала пуля.
Обидно будет, если она пролетит над камнем как раз в тот момент, когда я встану во весь рост. Конечно, бронежилет и каска меня защитят. Они пулю выдержат. Но ушиб все же окажется чувствительным, особенно если пуля в каску ударит. Гул в голове будет стоять долго.
— Товарищ старший лейтенант, бандитов осталось шестеро, — доложил Сухогоров.
— Продолжайте работать.
— Работаем.
Грохота «Корда» больше слышно не было. Теперь наушники доносили до меня спаренные выстрелы винтовок с глушителем — «Винтореза», стреляющего первым, и «Выхлопа», пробивающего любой бронежилет как бумагу. Поэтому завершение уничтожения противника мои снайперы благополучно доверяли «Выхлопу».
— Мы еще двоих положили, доложил старший сержант Ничеухин. — Дураки, им отходить надо. Бежать отсюда. Тогда и бояться перестанут. Во время бегства мы их всех аккуратненько положим.
— Они так и собираются сделать, — прокомментировал высказывание заместителя командира взвода младший сержант Агафонов, так и не покинувший свою высокую скалу. — Вижу, один из них осмотрелся и дал команду на отход.
Новый грохот «Корда» с гарантией сообщил мне о том, что бандитов против нас теперь только трое.
— Больше глупые команды давать
