— Предупреждать надо! — проворчал начальник разведки погранотряда, поднял свою фуражку и стал сбивать с нее пыль раскрытой ладонью. После чего обернулся к идущим следом бойцам. — Никто с перепугу в штаны не наложил?
Солдаты ответили смехом. Смеялись, как я понял, больше над капитаном, чем над его словами. Но, может быть, мне это показалось. При этом мне самому было вовсе не до смеха.
Я первым сообразил и рванулся вперед, к выходу из галереи. Расстояние позволяло быстро преодолеть опасное простреливаемое по прямой место. При этом я опасался не появления нового пулеметчика — он сразу стал бы добычей снайперов, я опасался, что после выстрела снайпера бандиты просто уйдут. Если бы мы знали, куда они ушли, все было бы нормально — догнать бандитов с физической подготовкой моего взвода можно было бы без проблем, но карта на планшетнике показывала наличие пяти галерей, веером расходящихся в разные стороны, и четыре из них — тупиковые.
Уже во время перебежки я решил, что мы, если не застанем бандитов в большом гроте, уйдем в ту галерею, что прямиком ведет в соседнее ущелье. А с группой пограничников придется расстаться. Их необходимо будет оставить в гроте. Не потому даже, что они будут нам мешать. Просто на случай, если бандиты начнут хитрить и по-лисьи путать следы. Лиса часто возвращается туда, где началось ее преследование охотниками. Сами охотники редко туда возвращаются, считая, что и лиса не рискнет вернуться, что она испугана преследованием. А лиса между тем достаточно хладнокровное существо, которое трудно бывает взять на испуг. В этом лиса сильно похожа на представителей кавказских народов. Как правило, это смелые и хладнокровные люди, обладающие быстротой мышления, позволяющей им совершать нетривиальные поступки. Именно такие люди нам и противостояли, и потому, хорошо понимая их, я видел варианты такими, какими их могли видеть сами бандиты.
На бегу я перехватил автомат и опустил со шлема на глаза очки ночного видения. И сделал это вовремя, потому что выход был уже рядом. Мне стоило значительных усилий замедлить движение и не упасть, поскольку сзади меня подталкивали бегущие следом капитан с ефрейтором. Но и падать здесь было невысоко. Максимум два метра с небольшим. Однако удалось удержаться.
Я улегся на край, свесил голову и посмотрел вниз. Под «окном» выхода лежали один на другом два ящика из-под «Стингеров». Там же валялось в неестественной позе — было сбито сверху и отброшено пулей тело человека без головы. Зрелище не самое приятное, если учесть, что пуля голову не пробила, а разорвала. На груди убитого бандита лежал ручной пулемет. А под ним старая, наспех сколоченная лестница-трап, состоящая из простой доски с набитыми поперек маленькими узкими досками. Откуда бандиты ее притащили, было загадкой. Может быть, прямо здесь, в пещере, и нашли, судя по почерневшей от времени плесневелой древесине.
Но пулеметчик лестницей не пользовался. Стрелять по нас он намеревался, стоя на ящиках. Но не успел, просто не учел того, что у нас есть снайперы, а у снайперов — винтовки, оснащенные прицелами с тепловизором.
Но стычки со всей группой преследования бандиты явно избегали. Это могло говорить, в числе многих причин, и о том, что самих бандитов мало, а их эмир не желает рисковать своими людьми. Тем более теперь, когда банда вооружена ПЗРК «Стингер». Применить «Стингеры» против нас они, естественно, не могли. «Стингер», как и наш отечественный наиболее распространенный в войсках ПЗРК «Стрела-2», принятый на вооружение еще в далеком шестьдесят седьмом году, когда я еще не родился, и официально давно снятый с вооружения, но еще не ушедший полностью на запасные склады, не предусматривает возможности стрельбы по наземным или надводным целям. Он для других задач создавался, хотя, слышал я, случаи применения ПЗРК по наземным целям имели место. К тому же стрельба ракетой в пещере может оказаться чреватой последствиями для бандитов точно такими же, как для нас. Обвал свода никому не обещает легкой смерти.
Быстро посмотрев за край «окна», я поднял на шлем очки ночного видения и поднес к глазам бинокль с тепловизором. При этом выставил градацию наименьшего приближения, чтобы поле обзора было большим. Я дважды осмотрел пещеру в одну и в другую сторону, но никого обнаружить не сумел. Сильно «светилось» только тело убитого бандитского пулеметчика. Осмотрел я и входы в галереи, но нигде «свечения» не обнаружил. Бандиты убежали вместе со своей добычей — «грузом сто». Мне подумалось, что ради этого груза они вообще вернулись и специально ждали пограничников, чтобы захватить хотя бы часть того, что доставляла им другая банда из-за границы.
— Разреши, старлей… — капитан Куролесов, не дожидаясь моего согласия, сам снял у меня со шлема очки ночного видения и, аккуратно отложив в сторону свою знаменитую фуражку, надел их. Я скорее почувствовал, чем увидел, как начальник разведки погранотряда покачал головой при виде тела пулеметчика.
— Из какого «громобоя» ваш снайпер стреляет? У него что, противотанковая пушка с собой?
В начале Второй мировой войны сорокапятимиллиметровые безоткатные противотанковые орудия пользовались большой популярностью. Но до наших времен они не дожили. Они, кажется, даже до конца войны не дожили. Качество танковой брони в то время было таким, что она пробивалась из противотанкового ружья калибра «двенадцать и семь миллиметра». Тогда и отпала надобность в этих пушках.
— Сверхдальнобойная и сверхточная винтовка «Сумрак», калибра «десять и три миллиметра», — ответил я почти с гордостью. Гордиться было чем: не каждый снайпер спецназа ГРУ владеет такой винтовкой. А уж в погранвойсках таких и подавно не было. Эту винтовку официально на вооружение не принимали, и в части спецназа поступали только штучные экземпляры.
— Впечатляет не только точностью, но и звуком… — капитан демонстративно поковырял пальцем в ухе, словно недавний грохот оттуда выковыривая. Я этого не увидел, но понял по движениям.
— Спускаемся в грот, — распорядился я, не спрашивая согласия старшего по званию. Но Куролесов, кажется, и не возражал против того, чтобы я командовал, признавая мое преимущество боевого офицера спецназа военной разведки. Профиль его основной службы был несколько иным, и ведению боевых действий он не был обучен, хотя наверняка знал некоторые основы. Например, умел отдавать внятные команды. И, судя по его фуражке, отлично умел ходить строевым шагом.
По большому счету, он имел право со мной не соглашаться, предлагая свой вариант
