— Да. Опасность бандитских знаний реальная, — согласно кивнул Дягтерев. — Эмир Арсланов при мне звонил какому-то другому эмиру и разговаривал с ним о «беспилотниках». Разговор велся на английском. Я его уже плохо помню, но отдельные фразы понимал. Я тогда притворился спящим, но все слышал. Рагим предупреждал того, другого эмира, что у федералов есть оборудование для посадки и перехвата «беспилотников», они имеют возможность отследить маршрут, по которому «беспилотник» летел. Рагим же не знал, что программа эта написана в единственном экземпляре и содержится на моем нетбуке. Я ему об этом не сказал. Хотя о существовании самой программы он знал и пытался меня расспросить. Я сослался на секретность, существующую в каждом отделе концерна «Калашников», и ответил, что ничего о той программе не знаю…
— Так что насчет написания дополнения к программе? — прервал я его.
— Я это изначально задумывал, — признался Вячеслав. — Только сразу не получилось. Но бандиты так сильно меня против себя настроили, что у меня мозги усиленно заработали. Кажется, я сейчас знаю, что следует сделать и как сделать…
— И отлично! — обрадовался начальник штаба. — А мы пока сообразим, как и чем заманить банду на нужную нам точку. Мы же не имеем возможности все небо над Махачкалой контролировать. Значит, нужно подготовиться и анонсировать какое-то важное событие. А когда мы будем готовы, пусть прилетают… Мы в дополнение еще и вертолетами их проконтролируем.
— А если они за нашей вертолетной площадкой следят? — высказал я опасение. — Разве трудно в соседнем поселке поставить на улице машину и из нее регистрировать каждый взлет вертолета?
— А разве трудно вертолету обмануть наблюдателей? Вылететь в одном направлении, где-то за горами развернуться и полностью сменить курс? — ответил Рыженков.
Глава четвертая
— Сколько вам понадобится времени, чтобы дописать программу? — спросил майор.
— Думаю, в три-четыре дня уложусь. Только мне бы мощный стационарный компьютер и помещение, где мне никто мешать не будет.
— У нас на узле связи устроим. Выделим самую мощную нашу машину. Если компьютер не подойдет, затребуем у ФСБ. У них с финансированием проще, чем у нас. Пусть приобретают, общее дело делаем. А кабинет отдельный на узле связи имеется. Даже на довольствие в нашу столовую поставим, и еду приносить будут, чтобы не отвлекать. Если узел связи не устроит, в казарме отдельный кубрик выделим. Там, кажется, есть место. Есть, Виталий Николаевич?
— Кажется, даже два кубрика свободны, — подтвердил я. — На нашей стороне и напротив, на стороне автороты.
— Сначала на узел связи пройдем, компьютер поищем… — Майор поднялся и посмотрел на меня: — Но это не отменяет все ранее намеченные мероприятия. Ты, старлей, позвони в автороту. Машины уже должны быть готовы. Если готовы, звони полковнику Коломойникову и спроси, когда можно выезжать. А мы пока займемся поисками места для работы программиста и попробуем разобраться с останками сбитого «беспилотника». Вдруг удастся там прочитать «полетную карту»…
Я решил все вопросы еще до возвращения Рыженкова и Дегтярева, даже в казарму позвонить успел, отдал распоряжение поднимать взвод. Но начальник штаба с программистом все не возвращались. Видимо, лучший компьютер сводного отряда проходил испытания на скорость работы процессора. Идти искать их необходимости не было, и я, попросив дежурного по гаражу отправить все шесть выделенных «уазиков» к казарме, отправился туда же. Но перед этим предупредил дежурного по штабу, чтобы, когда майор Рыженков вернется, он доложил ему, что я со взводом выехал на задание.
Шесть «уазиков» — это все, что нашлось. От грузовиков я отказался. В столице республики существует множество улиц, по которым запрещено грузовое движение. И хотя все наши машины имеют пропуска на проезд под запрещающие знаки, тем не менее лучше не осложнять обстановку и не привлекать к себе лишнего внимания. Вообще-то взводу требовалось семь машин, чтобы добраться до Махачкалы. «Уазик» — машина пятиместная. Если учесть, что водитель свое место никому не уступает, то шесть машин должны одновременно перевозить двадцать четыре бойца. А у меня во взводе их двадцать семь, плюс командир, то есть я. Как раз одной машины и не хватало. Однако мои солдаты — народ неприхотливый, смогут и в тесноте доехать, сидя на коленях один у другого. Главное, был бы результат.
Взвод я проинструктировал по полной программе. И даже на случай возникновения нестандартных ситуаций, отлично зная, что отношение к солдатам среди населения разное. Напомнил и о том, что даже в Крыму при проведении боевой операции бойцы спецназа ГРУ получили прозвище «вежливые люди», а это значит, что при общении с мирными жителями вежливость ставится во главу всего. Даже в том случае, если кто-то будет настроен откровенно агрессивно. А провокации в нашей операции не исключены.
Разбивать бойцов на пары, которые и будут работать отдельными группами, я заранее доверил командирам отделений. Они лучше меня знают отношения между солдатами и прекрасно понимают, кому с кем будет удобнее и комфортнее работать.
— К машине! — дал я стандартную армейскую команду.
И в это время мне позвонил полковник Коломойников.
— Старший лейтенант Лукрепциев. Слушаю, товарищ полковник…
— Ты еще не выехал, старлей?
— Садимся в машины, товарищ полковник. Максимум через пятьдесят минут будем у вас.
— Майора Рыженкова рядом с тобой нет?
— Никак нет, товарищ полковник.
— Ты его до отъезда не увидишь?
— Едва ли, товарищ полковник.
— Ладно. Я сам ему перезвоню. Сейчас только тебя в известность поставлю. Короче, дело такое. Оперативная группа ФСБ выезжала искать того соседа Азнаура Тавсултанова, который ему заказывал испытание. Соседних домов — два. В одном живут пожилые мужчина и женщина. Весьма, надо заметить, пожилые, далеко за восемьдесят уже обоим. На них подозрение не падало. А по другую сторону молодой сосед имелся. Причем со склонностью к криминалу, как участковый сообщил. Не так, чтобы очень уж, не бандит и не вор, но вспыльчивый, чуть что не по его — сразу кулаки в ход пускает. Уже много случаев за ним числится. Несколько приводов в полицию.
