А вот еще более странный мир чувств к врагу, различающихся в зависимости от того, какой он: враг экономический или культурный; враг новый или старый, уже привычный; враг далекий или тот, что по соседству, чью угрожающую силу раздувает, преувеличивает близорукий взгляд. Все эти противопоставления имеют самое непосредственное отношение к тому, что покорение Британией соседей-ирландцев представлялось совсем иным, нежели порабощение ею же австралийских аборигенов. Или к тому, как ответил Хо Ши Мин на предложение китайцев помочь Вьетнаму в войне с Америкой: «Американцы уйдут через год или десять лет, а китайцы, если мы позволим им войти, останутся на тысячелетия». А что лучше всего соответствует неразберихе иранской геополитики: тысячелетняя неприязнь Персии к соседям из Месопотамии, или вековой конфликт шиитов и суннитов, или десятилетия ненависти ислама к «Великому Сатане» – Западу?[373]
Обсуждение размежевания Мы и Они не обойдется без описания поразительного явления «ненависти к себе», «презрения к себе», «_______ к себе» (сами вставьте слово из эпитетов, используемых нами по отношению к Чужим). Это происходит, когда Мы начинаем верить в те стереотипы, которыми нас наделяют Они, и теперь уже Мы восхищаемся Ими и предпочитаем группу Их представителей, куда Мы не вхожи{671}. Это явление было продемонстрировано знаменитым «кукольным экспериментом», который еще в 1940-х гг. инициировали психологи Кеннет и Мами Кларк. Они с обезоруживающей ясностью показали, что чернокожие маленькие американцы – равно как и белые – хотят играть не с черными куклами, а с белыми, приписывая им все положительные качества (хороший, красивый). Данный эффект был наиболее выражен у афроамериканских детей в сегрегированных школах[374]; и он стал одним из аргументов в процессе «Браун против Совета по образованию»[375]. Согласно результатам ИАТ, от 40 до 50 % афроамериканцев, геев и лесбиянок, а также женщин склонны отдавать предпочтение белым, гетеросексуалам и мужчинам соответственно.
Несколько моих лучших друзей
Феномен «благородного врага» подводит нас к еще одной чисто человеческой особенности. Ни один шимпанзе, дай ему такую возможность, не стал бы отрицать, что сосед ассоциируется у него с пауком. И не ругал бы себя за паучьи ассоциации, не призывал бы друзей бороться с обидными паучьими прозвищами, не учил бы детей никогда не назвать соседских шимпанзят гадким словом «паук». Ни одному шимпанзе не пришло бы в голову заявить, что он не видит различий между Своими и Чужими шимпанзе. А ведь именно это происходит в прогрессивных западных культурах.
Маленькие дети подобны в этом смысле шимпанзе – шестилетка не только хочет играть с такими же, как он (по какому-то своему критерию), но еще и с готовностью об этом скажет. И лишь к десяти годам ребенок поймет, что некоторые чувства и мысли о Чужих лучше высказывать только дома, что мнения о Своих и Чужих зависят от контекста и эмоционально нагружены{672}.
Таким образом, существуют значительные расхождения между тем, что человек говорит о своих убеждениях, и тем, как он поступает, – вспомним, например, насколько сильно могут различаться результаты опросов избирателей и результаты самих выборов. Можно показать разницу между мыслями и поступками экспериментально: в одном пессимистическом для нас исследовании респонденты заявляли, что они с большой вероятностью открыто выступили бы против расистских высказываний. Реально же, когда респондентов ставили в определенную ситуацию, требующую действия, антирасистские показатели сильно снижались (на заметку: это говорит не о расистских убеждениях, а скорее отражает большую значимость социальных запретов по сравнению с этическими и моральными принципами респондентов){673}.
На всех попытках проконтролировать и подавить чувство неприязни по отношению к Чужим заглавными буквами написано – Это Лобная Кора. Как мы видели, если лицо Чужого показывается на экране в течение 50 мс, а это ниже порога осознанного восприятия, то возбуждается миндалина, но если оно «задерживается» на экране больше чем на 500 мс, что достаточно для включения осознания, то за быстрым возбуждением миндалины следует активация префронтальной коры и миндалина «успокаивается». Чем сильнее возбуждение ПФК, особенно «интеллектуального» участка длПФК, тем надежнее замолкает миндалина. Вот так префронтальная кора регулирует эмоции{674}.
Данные по поведению тоже указывают на лобную кору. Например, у людей с одинаковыми расистскими предубеждениями (их уровень оценивали с помощью ИАТ), эти предубеждения «всплывут» в поведении с большей вероятностью, если лобная кора таких людей осуществляет менее эффективный контроль (а его оценивали с использованием абстрактных когнитивных задач){675}.
В главе 2 мы ввели понятие когнитивной нагрузки, когда решение сложной интеллектуальной задачи снижает результативность при решении последующих задач, и это указание на усиление активности лобной коры. То же самое происходит при процессе размежевания. Белые респонденты лучше справляются с некоторыми поведенческими тестами, если экспериментатор тоже белый; а если у белого испытуемого в присутствии чернокожего экспериментатора те же тесты идут труднее, то у него, как выясняется, и лица других рас, а не только чернокожие будут вызывать повышение активации длПФК{676}.
Когнитивная нагрузка, которая возникает при межрасовом взаимодействии, поддается манипуляции. Если белым участникам исследования до начала работы с чернокожим экспериментатором сказать «Большинство людей пристрастны сильнее, чем они полагают», то эффективность решения задач упадет. В качестве контроля для сравнения давалась установка: «Большинство справляется [с когнитивным тестом при участии лобной коры] хуже, чем они сами ожидают». В этом случае результативность падает не так сильно. Кроме того, если белых респондентов настроить на мысли, от которых за версту несет лобной регуляцией («избегайте предрассудков в межрасовых взаимодействиях»), то они хуже справятся с тестом, чем если их нацелить «на позитивное межкультурное общение»{677}.
По-другому устроен контроль поведения у представителей Чужих меньшинств. При взаимодействии с носителями доминантной культуры они, по идее, обязаны быть доброжелательными, чтобы противопоставить свою позитивность воображаемому предубеждению. В одном великолепном исследовании афроамериканских испытуемых предварительно настроили на мысли о расовой или возрастной предубежденности, а затем поместили в ситуацию взаимодействия с белым собеседником{678}. В этой ситуации респонденты делались более разговорчивыми, настойчивее интересовались мнением собеседника, больше улыбались; всего этого не происходило, когда их помещали в ситуацию общения с другим афроамериканцем. Помните афроамериканского аспиранта, специально насвистывавшего Вивальди по дороге домой, о котором шла речь в главе 3?
Говоря об исследованиях контроля поведения в условиях взаимодействия с Чужими, нужно подчеркнуть два момента:
Активация лобной коры в межрасовых
