Противник дал нам целых десять минут передышки, на войне это целое богатство. Можно попить, разложить магазины, наметить ориентиры и сектора огня, Михалыч, вон, даже покурить успел. Пропустить появление врагов мы не боимся: у нас есть несколько датчиков, которые я бросил метров за двести от позиции, у нас есть Тишка, мимо которого и мышь не проскочит, да и муты ломятся через лес с таким шумом, что только глухой или контуженый их не услышит.
Есть, идут голубчики. Подают сигнал мои датчики, через несколько секунд над травой мелькает полосатый хвост, и из леса выкатывается очередная волна исковерканных пародий на человека. Они ещё не знают, что мы здесь, растяжек не было последние полкилометра, вот уроды и расслабились. Как только большая часть мутов входит в зону поражения мин, гремят взрывы, снося врагов десятками, выкашивая в толпе целые просеки. Тут же в дело вступают пулемёты, ничуть не уступая минам по эффективности, а нам остаётся только отстреливать отдельных экземпляров, сумевших прорваться через эту мясорубку, а прорывается их на удивление много – только в мою сторону бегут трое. Все трое ранены, но это не мешает им непрерывно стрелять, хорошо, что неприцельно. Кладу их несколькими короткими очередями, добавляю контрольные, и тут где-то справа гремит сдвоенный взрыв. Судя по звуку, это гранаты, причем гранаты не наши. Ещё пара кротких очередей – и все затихает. Слышу перекличку по рации – все живы, два окуруженца получили лёгкие ранения, а вот нашему Бабаху досталось – рядом с ним взорвались сразу две гранаты. Бронекомбез спас, но контузию сапёр получил нехилую. Теперь он точно не боец, но это уже не так критично, бой закончился, осталось пройти и дострелить раненых мутов. Я уже говорил, что эти твари отличаются какой-то запредельной живучестью, вот и сейчас щёлкает винтовка Гудвина, и я вижу, как в кустах падает очередной подранок, что характерно, с автоматом в руках, уже направленным в нашу сторону. Поэтому разбиваемся на двойки и быстро, но аккуратно проводим зачистку, собираем трофеи – и в избушку.
Как же хорошо после боя принять душ, выпить чашку душистого чая и просто расслабиться в безопасности. День сегодня выдался совсем непростой. А ведь как все хорошо начиналось – банька, ледяная водочка, целый день отдыха… Ладно, нужно ещё осмотреть раненых, уточнить состояние боекомплекта, написать рапорт командованию и переделать ещё целую кучу дел, которыми положено заниматься командиру подразделения после боя. А ещё надо пообщаться со спасёнными людьми, я, если честно, до этого раза вообще не слышал, что муты берут пленных, обычно они убивают всех, невзирая на пол, возраст и наличие звёздочек на погонах. И с дедом надо поговорить, хочу оставить ему раненого Бабаха и дрессировщика тоже – выдохся спец, дальнейшую дорогу он не осилит, только задерживать будет всех. А ещё нужно вколоть себе следующую дозу сыворотки. В бою было не до этого, а после душа я заметил, что рука у меня покраснела и, кажется, слегка опухла. Да и чесаться начала, зараза. Так что сколько мог, я соблюдал рекомендации максимально оттягивать приём препарата, но пора и о себе позаботиться.
Та часть окруженцев, которых полковник отправил сразу в избушку, не стала терять времени, и нас сразу после помывки уже ждал горячий ужин. За ужином мы помянули погибших товарищей, и после еды все, кроме полковника, меня, Якута и прапорщика Нехаева, отправились чистить оружие, подгонять и ремонтировать броники, набивать магазины и делать ещё десятки дел, которые положено сделать после выхода из боя и перед отправкой дальше по маршруту. А мы пошли в кабинет Филиппа Андреевича на традиционное совещание. С традиционным коньячком, ага, как же без него. Собственно, совещание ничего принципиально нового не принесло. Я вполне ожидаемо договорился с Филиппом Андреевичем о том, что мы оставим тут раненого Бабаха и уставшего от путешествий Ухо. Карабасу уже оказана медицинская помощь, и через день-два он вернётся в строй без ограничений, остальные бойцы готовы к продолжению экспедиции. Однако без неожиданностей не обошлось: оказалось, что прапорщик Нехаев и сержант Гольдман как раз из того самого анклава, куда мы направляемся. Только Гольдман – механик-водитель, совершенно не приспособленный к боевым действиям в пешем строю, да ещё и на пересечённой местности, и толку от него ещё меньше, чем от нашего дрессировщика, а вот бравый прапор наоборот – вполне боевой товарищ, командир отделения разведки, снайпер, да и просто толковый мужик. Не зря беглецы назначили его старшим, хотя среди них было несколько офицеров. В общем, прапорщик настоятельно потребовал включить его в состав экспедиции, моё начальство не возражало, а мы с Якутом даже обрадовались. Ещё бы, у нас появился проводник до самой точки Б. Осталось его экипировать и вооружить, пожрать и помыться он уже успел, а окончательно в форму придёт на марше, тем более что завтра пойдём, не сильно напрягаясь из-за раненого Карабаса.
Бронекомбез для Нехаева реквизировали у Бабаха, комплекция у них почти одинаковая, проблем не будет. Автомат я забрал у Уха, весь оставшийся боекомплект к нашим «Рокотам» по-честному поделили на всех, кто отправляется дальше, осталось последнее дело, и можно отбиваться.
– Слушай, товарищ прапорщик, а позывной у тебя есть? Не поверю, что вы в бою постоянно талдычите всякие «товарищ лейтенант», «товарищ ефрейтор»… – Мы уже настолько привыкли пользоваться позывными, что имена многих своих сослуживцев я даже и не знал.
– Никак нет. В смысле, что не талдычим. А позывной у нас присваивается на время операции, и обычно это просто номер.
– Понятно. Тогда сам придумай себе позывной на время экспедиции. Пять минут тебе.
– Так чего тут думать, буду «Нах-Нах», меня так в школе звали.
– Принято. Твой позывной я в планшеты и твой шлем пропишу, сейчас всем отбой, Нах-Наху перед отбоем ознакомиться с данными в планшете, Якут, задержись на пять минут.
– Есть!
Бойцы отправились спать, прапор – изучать планшет, а мы с Якутом засели за планирование дальнейшего маршрута. У нас за этот день образовалась убыль в личном составе в количестве трёх человек, но зато мы избавились от балласта и получили в команду неплохого бойца. Боеприпасов пока достаточно, а километров через сто нас будет ждать контейнер
