Используй просчеты врага
Кто-то думает, что эпоха богатырей – это древняя старина, а сами они – лишь былинные герои. Но русская земля всегда была богата на славных воинов, не уступающих легендарному Илье Муромцу. Таковым был и казачий атаман Ермак Тимофеевич, покоривший Сибирь для государства Российского. В 1577 году купцы Строгановы наняли Ермака для охраны своих владений от набегов хана Кучума. Четкая организация, строжайшая дисциплина, умелое сочетание рукопашного боя и огнестрельного оружия – все это обеспечило успех похода Ермака.
На то казак родился, чтобы царю пригодился.
Казачья пословицаНо помимо бесстрашия и воинской доблести, казаки всегда умели использовать в своих целях просчеты противника.
* * *«Ермак, избранный единожды верховным начальником своею собратею, умел над ними удержать свою власть во всех противных и неприязненных ему случаях: ибо если нужно всегда утвержденное и наследованное мнение, чтобы владычествовать над множеством, то нужно величие духа или же изящность почитаемого какого-либо качества, чтобы уметь повелевать своею собратею. Ермак имел первое и многие из тех свойств, которые нужны воинскому вождю, а паче вождю непорабощенных воинов».
А. Радищев, «Слово о Ермаке»Герой – это тот, кто творит жизнь вопреки смерти, кто побеждает смерть.
М. Горький* * *«Тяжелая была эта ночь! Много храбрых казаков оказалось порублено, много изранено… Во мраке ночи собрался „круг“. Раздались голоса о возвращении назад… Но дух истинного мужества одержал верх, и круг решил сражаться. 23 октября рано утром при восходе солнца Ермак сам начал битву: его отважная дружина с криком „с нами Бог“ стройными рядами пошла на приступ на засеку, устроенную татарами. Враги, видя малочисленность казаков, сами, разметав засеку в трех местах, вырвались и схватились с казаками врукопашную. Выдержав натиск, казаки огнем прогнали врага в засеку и отважно бросились на приступ ея. <…> Татары бежали…».
А. Пивоваров, «Донские казаки»Храбрость сердца доказывается в час сражения, а неустрашимость души во всех испытаниях, во всех положениях жизни.
Д. ФонвизинНе предавай сам себя!
Мужество бывает разное. Отчаянная решимость выручит в штыковой атаке, неизбывное терпение поможет в засаде, без несгибаемой воли не выдержать осады, и для всего этого нужно иметь храброе сердце. Но у войны есть и другая сторона. Погибнуть в бою – для солдата честь, но что если он попадает в плен? Есть особый вид мужества: умение верить в себя. Самое страшное предательство по отношению к себе самому – это отступить перед трудностями и смириться. Если отступаешь ты сам, то можно ли ждать помощи от других? Вера в свои силы и решимость идти до конца – вот что стало спасением для кавказского пленника из рассказа русского писателя.
* * *«Дошел до лесу – никто не попался. Выбрал Жилин местечко в лесу потемнее, сел отдыхать. Отдохнул, лепешку съел. Нашел камень, принялся опять колодку сбивать. Все руки избил, а не сбил. Поднялся, пошел по дороге. Прошел с версту, выбился из сил – ноги ломит. Ступит шагов десять и остановится. „Нечего делать, – думает, – буду тащиться, пока сила есть. А если сесть, так и не встану. До крепости мне не дойти, а как рассветет, лягу в лесу, переднюю, и ночью опять пойду“.
Всю ночь шел. Только попались два татарина верхами, да Жилин издалека их услышал, схоронился за дерево.
Уж стал месяц бледнеть, роса пала, близко к свету, а Жилин до края леса не дошел. „Ну, – думает, – еще тридцать шагов пройду, сверну в лес и сяду“. Прошел тридцать шагов, видит – лес кончается. Вышел на край – совсем светло; как на ладонке перед ним степь и крепость, и налево, близехонько под горой, огни горят, тухнут, дым стелется, и люди у костров.
Мужество есть великое свойство души; народ, им отмеченный, должен гордиться собою.
Н. КарамзинВгляделся, видит: ружья блестят – казаки, солдаты.
Обрадовался Жилин, собрался с последними силами, пошел под гору. А сам думает: „Избави Бог тут, в чистом поле, увидит конный татарин: хоть близко, а не уйдешь“.
Только подумал – глядь: налево на бугре стоят трое татар, десятины на две. Увидали его, пустились к нему. Так сердце у него и оборвалось. Замахал руками, закричал что было духу своим:
– Братцы! Выручай! Братцы!
Услыхали наши. Выскочили казаки верховые, пустились к нему – наперерез татарам.
Казакам далеко, а татарам близко. Да уж и Жилин собрался с последней силой, подхватил рукой колодку, бежит к казакам, а сам себя не помнит, крестится и кричит:
– Братцы! Братцы! Братцы!
Казаков человек пятнадцать было.
Испугались татары – не доезжаючи стали останавливаться. И подбежал Жилин к казакам.
Окружили его казаки, спрашивают: кто он, что за человек, откуда? А Жилин сам себя не помнит, плачет и приговаривает:
– Братцы! Братцы!
Выбежали солдаты, обступили Жилина – кто ему хлеба, кто каши, кто водки; кто шинелью прикрывает, кто колодку разбивает.
Узнали его офицеры, повезли в крепость. Обрадовались солдаты, товарищи собрались к Жилину.
Рассказал Жилин, как с ним все дело было, и говорит:
– Вот и домой съездил, женился! Нет, уж видно не судьба моя.
И остался служить на Кавказе. А Костылина только еще через месяц выкупили за пять тысяч. Еле живого привезли».
Л. Толстой, «Кавказский пленник»Слушать народное сердце
Вряд ли найдется у нас в стране человек, который хоть раз не слышал бы имени знаменитого начдива Василия Ивановича Чапаева. Участник Первой мировой и герой Гражданской войны, он вошел в историю не просто именем, а настоящей легендой. О нем написаны книги и сняты фильмы, ему поставлены памятники, о нем сложены сотни анекдотов – вот уж подлинная народная слава!
Чем поднимал он за собой людей, простой человек, не то что не обладавший особыми военными знаниями, но и почти совсем неграмотный? Сила и мудрость Чапая была в полной душевной открытости и умении слушать сердцем своих бойцов.
* * *«Чапаев выделялся. У него уже было нечто от культуры, он не выглядел столь примитивным, не держался так, как все: словно конь степной сам себя на узде крепил. Отношение к нему было тоже несколько особенное, – знаете, как иногда вот по стеклу ползает муха. Все ползает, все ползает смело, наскакивает на других таких же мух, перепрыгивает, перелезает, или столкнутся и обе разлетаются в стороны, а потом вдруг наскочит на осу и в испуге – чирк: улетела! Так и чапаевцы: пока общаются меж собою – полная непринужденность; могут и ляпнуть, что на ум взбредет, и двинуть друг в друга шапкой, ложкой, сапогом, плеснуть, положим, кипяточком из стакана. Но лишь встретился на пути Чапаев – этих вольностей с ним уж нет. Не из боязни, не оттого, что неравен, а из особенного
