При расставании мы настоятельно приглашали лейтенанта с супругой весной, в мае посетить Гатчину. Приглашение было принято.
Моё 20-летие решили отмечать в узком семейном кругу в Гамаюне. Заранее переехали туда ещё за неделю. Дата была круглая. Но совершеннолетие у наследников престола наступало в 16 лет. Мне все желали: – Удач всегда! – А день, какой был день тогда? Ах да – среда! Но не смотря на это прибыли все десять учлётов. Первые Апостолы Авиации. И среди них я – Андрей Первозванный. Бригада дяди Лёши Патрикеева была уже в сборе. Двигатели Орлят уже расконсервировали и ждали только, когда подсохнет лётное поле. Я смотрел на Апостолов и восхищался ими. Это были не самодовольные корнетики, которые на службе били по зубам нижних чинов, а потом кичились этим в ресторанах. А уж про капитанов Владимира Петровича Зубова и Владимира Маркелова и говорить нечего. Прирождённые вожаки стаи. Был и застройщик Олег Владимирович с супругой Нонной Юдиной. Нонна была из числа тех женщин, которых в народе именуют бой-баба. Строительство велось зимой и рабочие нередко болели. Так она поставила на уши все медицинское начальство Питера, но добилась бесплатного лечения и лекарств для всех работников, ведь стройка была госзаказом и оплачивал её уже не папенька, а казна. Её мужа Олега так все и звали – товарищ Юдин, хотя вроде фамилия у него была совсем другая.
Было много и выпито и спето. Отхэппибёздили меня по полной программе.
Новые движки «Звёздочки» уже получили. Их ставили на тех же Орлят, но пару оставили с прежними Анзани. Расчет полковника Волкова был прост:
– Пусть недельку полетают со стартом на конной тяге и планированием со снижением. Тогда самостоятельный взлёт на своём движке и полный полет по кругу им мёдом покажется! – Вот что значит настоящий пилот-наставник. Учитывает на только учебную программу, но и психологию пилотов.
Аэродром уже подсох и учлёты начали лётную программу на Анзани.
А мы уже облётывали Орлят со «Звёздочкой». Зинуля тоже сделала несколько полетов по кругу, и на мой вопрос об ощущении полного полёта, ответила:
– Ощущение полного улёта от краников-фонтаников куда как приятнее!
Женская логика и её нам не понять.
Комрад стал собираться обратно в Питер. Надо было готовиться к походу «за угол» – вокруг Скандинавии в Мурман. Он уже стал капитаном, обветренным, как скалы, и выйдет в путь, не дожидаясь нас. Накануне его отъезда мы засиделись в гостиной допоздна.
– Андрей. Наступают студенческие каникулы и со дня на день должен приехать в гости Николай Борисович Делоне. Что ты собираешься с ним обсуждать? Идеи-то хоть какие-нибудь имеются?
– Идей-то как раз море. Целая каша из идей в голове. Того гляди крышу снесет. Я уж про всё вспоминал – и про Ще-2, и про трудягу Ан-2 и даже об курносом И-15 «Чайка».
– А что это за аппарат? Никогда о таком не слыхал.
– Не слыхал, так слушай:
Баллада о Курносом.
В 1998 году, уже в Америке, увлёкся я рыбалкой. И то сказать. Жить в двух шагах от целого океана рыбы и покупать её в магазине – нонсенс.
И стал я частенько похаживать с удочкой на мостик через небольшой заливчик, неподалёку от дома. Мы тогда на 14-м Брайтоне жили. А на том мостике уже подобралась своя русскоговорящая компания эмигрантов.
В процессе рыбалки обсуждали всё: И Ельцина, и Клинтона, и Монику. Мало кто знал тогда слово «импичмент», но все сходились во мнении, что Моника делала его мастерски. Ну а главная тема была, конечно, – почему не клюёт? Но был среди нас один заядлый рыбак, который все разговоры сводил на войну в Испании ещё в 1937-м. Звали его Григорий Ефимович и был он на той войне лётчиком-истребителем. А когда узнал от меня, что я тоже летал, то аж загорелся. Оказывается, он много раз рассказывал о той войне товарищам по рыбалке и просто им надоел. Во мне же он увидел благодарного слушателя. Как говорили другие рыбаки: – «Андрей! Он нашёл твои уши!» Но я слушал его поначалу с интересом. Ведь он был ровесником нашему с тобой отцу, тоже с 16-го года. А летал он тогда на советском самом современном истребителе И–15, который испанцы прозвали Чатос, что значит Курносый. Провоевал Григорий Ефимович всего три месяца, но успел завалить двух Мессеров. Тогда-то и одного сбить на тихоходном, но вёртком И-15 мог только лётчик-ас, а он двух свалил с небес. Правда и его трижды сбивали. Пару раз он с парашютом выбросился, а в третий раз сел на пахоту. Кабы шасси убиралось, он бы на брюхо сел. А так колёса зарылись в грунт, самолет перевернулся и развалился в хлам. И сам дядя Гриша покалечился. Хорошо ещё хоть не на вражескую территорию сел.
Ну сначала госпиталя в Испании, потом в Союзе. Там же ему и орден Боевого Красного Знамени вручили. А этот орден в войсках ценили выше, чем орден Ленина. Мол, Ленина можно было получить и за рекордные надои молока, а вот Красное Знамя только в бою. После госпиталя его с лётной работы списали, но оставили в полку штурманом эскадрильи. Потом он штурманом истребительного полка был, всю войну прошел. Наград и не счесть. Но на День Победы он надевал только Боевое Красное Знамя. Его он заслужил в бою. И все его рассказы были только о войне в Испании. Он даже как-то говорил о себе – «Вот мне уже 82 года, а жил я всего три месяца в воздушных боях над Испанией. Это была настоящая жизнь, а остальное так, пожитуха». И конечно он был просто влюблён в свой первый и единственный истребитель Поликарпова И–15. Он знал о нем буквально всё и мог часами рассказывать о своём боевом друге. Вряд ли даже сам Поликарпов знал столько об этой машине. И
