А потом цунами захлестнуло мозг и вырвало Виктора из этого мира, как выдергивает опытный хирург занозу из теплого живого мяса…
* * *Он стоял у окна.
За окном была ночь.
А в ночи горел его город.
Зарево пожаров поднималось над скелетами зданий, воспетых поэтами, стихи которых он любил.
Поэты жили давно. И умерли много десятилетий, а то и столетий назад.
Сейчас пришел черед умирать зданиям.
Городу.
Империи, созданной его руками и его гением.
И, возможно, его черед…
Но он не хотел умирать.
Город можно отстроить заново. Можно вновь поднять из руин даже Империю. Но вряд ли, кроме него самого, найдется на земле еще кто-то, способный повторить сделанное им.
Да, в конце концов, черт с ним, с Городом, с Империей и даже с народом, лучших сынов которого сейчас добивают в руинах победители. На золото, которое он сумел за эти годы собрать и сохранить в более чем надежном месте, можно построить с десяток новых Империй и населить их толпами желающих жить в рукотворном раю на земле.
Но для этого он должен жить. Жить любой ценой. Даже если для этого придется обратиться к самому Дьяволу.
Он повернулся.
Солдат у двери вытянулся в струнку.
Он пристально посмотрел в глаза солдата.
Он всегда смотрел в глаза тех, кому собирался отдать даже самый незначительный приказ, надеясь прочесть мысли, прячущиеся за этими расширенными от страха крохотными дырочками в глазных яблоках.
Он привык видеть в глазах людей страх.
И сейчас в глазах солдата был страх.
Но на этот раз – страх не перед ним, а перед теми, что, словно смертоносная, неумолимая волна, медленно продвигались к сердцу Города, уничтожая на своем пути все живое… Не страшно воину погибать в бою.
Страшно, когда у него на глазах гибнет его привычный мир. Его Город. Его Империя…
– Позови Мастера, – отрывисто бросил он солдату и снова повернулся к окну.
Солдат набрал было в грудь воздуха, но, вспомнив недавний строжайший приказ ближайшему окружению не повышать голоса и не называть имен, молча повернулся и вышел за дверь…
Мастер всегда появлялся неслышно, словно призрак. Это раздражало, но… это был единственный человек, кому он доверял в последнее время. После того как ближайшие соратники попытались его убить, он доверял только этому человеку. Потому что этот человек работал не за идеи, которые, как известно, стоят недорого – особенно когда Империя трещит по швам.
Этого человека интересовали только деньги. Очень большие деньги.
А еще у него было понятие чести. И данного слова. Возможно, было. По крайней мере так хотелось думать.
Дверь закрылась. Солдат остался за дверью. Солдат знал, что, если в кабинет вошел Мастер, телохранителю с автоматом там делать нечего. Потому что вряд ли кто лучше Мастера сумеет в случае опасности выполнить работу телохранителя…
Он по-прежнему стоял у окна. Он услышал, как тихо закрылась дверь, – и невольно поежился.
И от этого разозлился.
Его всегда злило ощущение едва уловимой дрожи, проходящей вдоль позвоночника.
Такое случалось очень редко.
Лишь когда Мастер безмолвно смотрел ему в спину…
Он резко повернулся.
Мастер стоял посреди комнаты, опустив руки вдоль тела.
Было странное ощущение, что в этом теле нет жизни. Он подумал, что фигура в центре комнаты точь-в-точь смахивает на замороженный труп, который кто-то зачем-то поставил на ноги.
Мастер молчал. Он никогда не начинал первым.
– Расскажи мне свой план, – сказал он, глядя в глаза Мастера и в который раз пытаясь увидеть в них хотя бы проблеск элементарных эмоций, подтверждающий, что перед ним человек, а не ходячий мертвец.
Вместо ответа Мастер неестественно подогнул под себя ноги и плавно опустился на пол, словно в его теле не было костей.
– Лучше я расскажу легенду, – сказал Мастер.
– Ты думаешь, у нас есть время? – нервно дернул он головой в сторону окна. Конечно, поза спиной к собеседнику была бы для него более привычной, но ему не хотелось вновь чувствовать, как мелко дрожат его позвонки под взглядом Мастера.
– Время есть всегда, – спокойно сказал Мастер. – Нужно лишь уметь им правильно распорядиться. Тем более что рассказ не займет много времени.
– Говори, – сказал он.
Мастер сидел на полу, глядя сквозь него через узкие прорези глаз, похожих на бойницы. А то, что было за этими бойницами, не могло быть человеческими глазами. Скорее, это были мертвые шарики из тусклой белой глины, начиненные дьявольской энергией, готовой вот-вот выплеснуться наружу и затопить комнату, разрушенный Город, Вселенную…
Он снова поежился и отвел глаза от лица Мастера. Никому на свете, даже самому себе не признался бы он, что перед ним сейчас сидит на полу в необычной позе единственное на земле существо, которого он действительно боится.
– Более шестисот лет назад, – неторопливо начал Мастер, – враги осадили крепость одного военачальника. Крепость была так себе, ничего особенного. Обычный деревянный форпост для охраны торгового пути. Временное пристанище на пути из одной резиденции военачальника в другую. Враги застали его врасплох. Они надеялись на быструю победу – но быстрой победы не получилось.
Пятьсот воинов – свита военачальника – бились по всем правилам военного искусства. Многократно превосходившие числом войска противника раз за разом предпринимали бесполезные атаки – и откатывались назад, унося с собой раненых и убитых.
Но и преданный своему господину гарнизон крепости тоже нес потери. Силы были слишком неравными, и рано или поздно крепость должна была пасть.
И тогда военачальник принял решение.
Ночью в крепости вспыхнул пожар. Вражеские воины не замедлили воспользоваться случаем. В спешке похватав оружие и на бегу протирая заспанные глаза, они ринулись на штурм и быстро, не встретив даже малейшего сопротивления, взобрались на стены…
Их глазам предстала жуткая картина.
Пожар угасал. Повсюду, скорчившись в немыслимых позах, лежали обгорелые трупы. И единственный живой человек, стоя на коленях перед одним из этих черных, дымящихся трупов, готовился совершить сэппуку.
– Что совершить?
Мастер поднял голову. Чуть шевельнулись шарики в бойницах глаз.
– Взрезать себе живот. Наши воины таким способом лишают себя жизни, когда погибает их господин.
«Подумать только, какая преданность! – мысленно восхитился он. – Боевые машины! Идеальные боевые машины! Надо будет поподробнее изучить их историю, перед тем как создавать новую Империю!»
– Воина остановили, чтобы спросить, кем был при жизни его господин, сгоревший в пожаре. Воин назвал имя военачальника, после чего взрезал себе живот.
Мастер замолчал.
– И в чем смысл твоей легенды? – спросил он нетерпеливо.
– Военачальник ночью приказал облить маслом внутренние постройки крепости и трупы защитников форпоста, погибших ранее. После чего поджег их и с большинством своих воинов ушел по подземному ходу, – медленно сказал Мастер.
В комнате повисла тишина.
– Ты хочешь сказать, что один преданный воин может спасти армию и своего господина? – задумчиво спросил он, пытаясь сообразить, что хотел сказать Мастер своей притчей.
– Я хочу сказать, – терпеливо промолвил Мастер, – что враг должен видеть труп, чтобы быть уверенным в
