Меч выпал из руки Масурао и глухо шлепнулся на землю, словно большая ядовитая жаба-хикигаэру, обожравшаяся сытых слепней. А хозяин меча стоял, пошатываясь, и, схватившись за горло, силился протолкнуть в легкие хоть немного воздуха…
Что движет человеком, преследующим цель лишить жизни другого человека?
То, что Виктор когда-то хотел убить Масурао, сейчас казалось ему невероятным. Зачем, когда все и так умрут рано или поздно? Важно лишь то, как и для чего ты живешь до того момента, когда перед тобой распахнутся седзи страны Токое…
Виктор подошел ближе.
Интересно, возможно ли отмыть добела настолько черное ками? Но как узнать это, если не дать человеку шанс?
Масурао тяжело, с присвистом вздохнул. Кровь отхлынула от его лица, вмиг ставшего бледным, словно у трупа.
– Добей! – прохрипел Масурао. – Ты победил, ты должен…
Виктор покачал головой.
– Ты плохо читал текст Клятвы Синоби, – проговорил он. – Свобода убивать и свобода даровать жизнь – вот моя стратегия. Сегодня я выбираю второе.
Он посторонился.
– Возьми свой меч и иди, – сказал Виктор. – Там ты нужнее, чем здесь. А нам нужно идти.
– Ты струсил? – почти с надеждой спросил Масурао.
– Это была последняя воля Учителя, – грустно произнес Виктор.
Масурао скрипнул зубами, замер на мгновение… и поклонился. После чего подхватил с земли свой меч и со всех ног ринулся по тропинке вглубь рощи, туда, откуда доносились крики и выстрелы, словно пытаясь убежать от самого себя.
– Пошли, – Майуко дернула Виктора за рукав. – Здесь потайная дверь.
Она нажала на неприметный камень в серой кладке. Кусок стены, приведенный в движение скрытым механизмом, сдвинулся и отъехал в сторону. Открылся проход, как раз достаточный для того, чтобы один человек смог через него протиснуться…
Они бежали с девушкой вниз по склону горы, поочередно волоча на себе безжизненное тело того, кто называл себя русским именем Генка. А навстречу им летел шум прибоя, щедро сдобренный неповторимым запахом моря.
Пронизывающий морской ветер еще не успел разогнать утреннюю дымку, почти полностью скрывающую очертания катера, стоящего у причала.
– Ты знаешь, как им управлять? – спросила девушка, заглядывая в глаза Виктора. В ее нереально огромных глазах плескался совсем другой вопрос.
– Разберусь, – улыбнулся Виктор, беря ее лицо в руки. Губы Майуко были мягкими, теплыми и нежными. Отвечая на поцелуй, она зажмурилась, словно летела в пропасть.
– Ты поедешь со мной?
Не открывая глаз, она покачала головой и прижалась к нему. Под мешковатым балахоном ощутились изгибы великолепной фигурки. Не хуже, чем у супердевушки в старом японском мультике, виденном когда-то очень давно, в совсем другой жизни другого человека. От которого сейчас осталось очень немного – лишь недолговечная телесная оболочка.
– Не могу, – прошептала она. – Я точно знаю – дедушка жив, и я не могу его оставить. Но мы еще обязательно встретимся. Это я тоже знаю точно.
– Ну что ж, – сказал Виктор, зная, что переубедить японку может только ее отец, брат или муж. – Тогда сайонара, Мяука. Спасибо за все.
Она открыла сердитые глаза и решительно помотала головой.
– Хоть ты теперь и Оми-но ками, сумевший найти свою душу и объединить ее с ками моего предка, все равно ты остался гайдзином. Сайонара говорят, когда расстаются очень надолго либо навсегда. Лучше я скажу тебе – до свидания.
Последние слова она произнесла на чистейшем русском.
– До свидания, Мяука, – улыбнулся Виктор.
С катера ему уже махал Колян, затащивший на борт полуживого Генку.
Виктор повернулся и, не оборачиваясь, легко побежал к причалу.
– До свидания, гайдзин… – шептала Майуко. Слова чужого языка имели вкус слез, хотя ей казалось, что она не плакала. – Самый лучший гайдзин на свете…
* * *Острый нос катера послушно рассекал волны. Высовываться за высокий пластиковый щит, возвышающийся над приборной доской, было чревато – холодный морской ветер хлестал по глазам, словно плеть, щедро смоченная соленой морской водой.
– Третий час катаемся, – пожаловался продрогший Колян, скрючившийся на скамье. – А мы точно не в Австралию едем?
– Точно, – буркнул проветрившийся и оттого немного пришедший в себя Генка. Сейчас он сидел у штурвала катера и то и дело с беспокойством поглядывал на приборную доску. Стрелка указателя наличия топлива уверенно ползла к красной отметке.
– А ты откуда знаешь? – въедливо поинтересовался Колян.
– Компас видел когда-нибудь?
– Видел, – буркнул мулат. – И откуда ты взялся такой умный?
– С полюса.
– Откуда?!
– Откуда слышал.
– Я серьезно.
– Я тоже.
– И у вас все там на полюсе такие умные?
– Все.
Виктор сидел на корме и с не меньшим беспокойством вглядывался в даль. Дымка почти рассеялась, и в этом «почти» все явственнее угадывалась черная точка, неумолимо становящаяся все отчетливее и жирнее.
– За нами погоня, – наконец сообщил он, поворачиваясь к перебрехивающимся спутникам.
Генке, на удивление ловко справлявшемуся с управлением, хватило одного поворота головы, для того чтобы определить степень опасности.
– Японский военный катер, замаскированный под краболовную шхуну для разведки и патрулирования российских территориальных вод, – с ходу определил он. – В трюме пара-тройка тонн крабов для отвода глаз в случае чего. На борту автоматическое оружие и гранатометы, которые, чуть что, сбрасываются в воду.
Генка замолчал, что-то подсчитывая в уме.
– Они включили форсаж, – сообщил он. – Через пятнадцать минут мы будем в зоне досягаемости.
– В зоне досягаемости чего? – спросил Колян, обалдевший от обилия столь подробной информации.
– Гранатометов, – спокойно сказал Генка.
– Ох-е!.. – выдохнул Колян и вжался в угол.
Виктор развязал сагео и снял со спины меч.
Так. Правая мэнуки на рукояти – это тот самый ребристый штырь. Который бьет на двадцать метров. Что маловато. А дракона слева мы нажимать не пробовали. Ага. И если Александра не наврала, то…
Японская шхуна стремительно приближалась. На ее носу появился человек с трубой.
То, что труба не водопроводная, догадаться было нетрудно. Потому как совершенно незачем, стоя на шаткой палубе шхуны, раздвигать водопроводную трубу, словно штатив, а после пристраивать ее на плечо.
– Вы находитесь в территориальных водах Российской Федерации! Немедленно сложите оружие!
Усиленный мегафоном голос замечательно разносился по воде. Словно в ухо за спиной проорали. Но Виктор видел, что японец лишь криво усмехнулся и принялся ловить в прицел… отнюдь не источник голоса.
Говорят, человек чувствует, когда на него смотрят сзади. Когда на него смотрят спереди, это чувствуется намного сильнее. Например, когда ищут взглядом в толпе.
Если же подобное происходит в открытом море и поиск этот происходит через прицел гранатомета, ошибиться невозможно. Знаешь не только что целятся именно в тебя. Знаешь, куда попадет граната. Словно сам стоишь сейчас на носу той шхуны, ловя момент, когда палуба под ногами замрет на мгновение, перед тем как рухнуть вниз вместе со шхуной с высоты очередной волны.
«Свобода убивать и свобода даровать жизнь… Стратегия, возможная лишь тогда, когда у тебя есть выбор…» – промелькнуло в голове.
Виктор поднял руку и нажал на дракона.
И понял, что
