Между сверкающим клинком и шеей оядзи оставалось меньше ладони… когда раздался еле слышный хлопок – и тело Граберта, так и не завершив идеального удара мечом, резко подалось назад.
Фюрер Четвертого Рейха, пролетев пару метров, грохнулся спиной на песок и застыл, глядя полными изумления глазами на вершину сферы, накрывающей арену словно громадная треснувшая чаша.
Он умер сразу.
В его сердце торчал стальной штырь, подобно гарпуну вылетевший из рукояти черного меча.
Оядзи покачал головой.
– Не такого поединка я хотел. Никогда не поверю, что воин перед боем не проверил свое оружие. А Зигфрид был хорошим воином.
Фудо Мео жутко усмехнулся клыкастой пастью.
– Отсутствие страха гибели развивает самонадеянность, и в конце концов бессмертный начинает пренебрегать элементарной осторожностью. Забывая, что даже ежегодная смена кожи не спасает от насильственной смерти. К тому же вспомни – ты хотел не поединка. Ты хотел уничтожить этот мир.
Теперь для оядзи настал черед усмехнуться.
– Глупо спорить с живым воплощением Закона Будды. Как и с любым иным представителем закона. Поэтому…
– Поэтому сейчас ты отправляешься со мной, – безапелляционным тоном заявил Фудо Мео, сверкнув глазными яблоками, пылающими нехорошим огнем. – До следующего перерождения у нас будет о чем поговорить, почтенный Оми-но ками. И что вспомнить.
– Хорошо, – кивнул оядзи. – А что будет с ним?
Над телом Граберта зависло полупрозрачное облачко. Которое обступали четыре темных тени. Слишком темных для арены, все еще достаточно ярко освещенной уцелевшими софитами.
Фудо Мео пожал плечами, облаченными в древний самурайский доспех.
– Он отправится в самые страшные глубины страны Токое, где Эмма132 решит его судьбу.
– Иначе говоря, ему отказано в перерождении? – резко спросил оядзи.
– Иначе говоря – да, – отрезал Фудо Мео.
– В таком случае я ухожу в страну Токое вместе с ним. Плох учитель, который бросает оступившегося ученика.
Из ноздрей Фудо Мео полыхнул огонь.
– Ты посмел ослушаться Бога? – прорычал он.
– Я посмел следовать своему Пути, – отрезал оядзи.
Неожиданно суровый Фудо Мео… рассмеялся.
– А ты такой же упрямый синоби, каким я знал тебя пятьсот лет назад! – воскликнул он. – Хорошо, пусть будет по-твоему. Но если ты еще раз попробуешь уничтожить мир ради своего ученика, клянусь волосами Аматэрасу133, вы оба забудете о перерождении на пару тысячелетий!
– У меня есть еще один ученик, – напомнил оядзи.
– А, этот… – бросил Фудо. – Так и быть, я обеспечу ему достойное перерождение.
– Нужно ли перерождение тому, кто еще не умер? – вкрадчиво поинтересовался оядзи.
– То есть как не умер? – удивился бог. – Его ками покинуло тело, которое сейчас покинешь и ты. Так что…
Фудо Мео внезапно застыл на месте. Его по-самурайски аккуратно подстриженные брови поползли кверху. Похоже, оядзи удалось удивить самое невозмутимое божество сюгэндо134.
– Вот ведь хитрый синоби! – восхищенно пробормотал Бог. – Удержать ками мертвеца посредством личной силы… Но ты же понимаешь, что это значит?
– Конечно, – кивнул оядзи. – Человек, более шести минут пребывавший вне своего тела, получает сверхъестественные способности. В нашем случае – реальный шанс стать единственным на планете синоби стихии Пустоты.
– Ты слишком многого просишь, Дух провинции Оми, – покачало головой божество.
– Ровно столько, сколько может сделать Бог для своего старого друга.
– Что ж, будь по-твоему, – хмыкнул Фудо Мео. – Надеюсь, что твой ученик в конце своего Пути синоби не решит вывернуть этот мир наизнанку.
– Для этого ему еще надо найти свой Путь, – сказал оядзи. – И найдет он его или нет, зависит только от него…
* * *Вспышка ослепительно-белого света сверкнула в П-образной арке ворот. Свет полностью затопил арену, разогнав странное виде́ние – если это, конечно, было виде́ние. И пока бросившиеся было к убийце фюрера эсэсовцы протирали глаза, из портала, возникшего на месте вспышки, вышло несколько человек, вооруженных чем-то очень впечатляющим.
Виктор потер глаза рукой, гася вспышку, отпечатавшуюся на обратной стороне век, – и понял, что у него снова есть глаза. И руки.
Он снова был в своем теле, которое подчинялось ему с той же легкостью, как и раньше. Вот только на душе было непривычно пусто.
Тем временем группа людей, вышедших из портала, ощетинившись во все стороны стволами автоматического оружия, взяла Виктора в кольцо. Каждый из них был одет в пуленепробиваемый костюм стального цвета со сплошным бронированным шлемом на голове. В руках они держали автоматы, похожие на те, что были у эсэсовского конвоя. Только эта модель отличалась от оружия конвоиров, как отличается модифицированный АК‐74 со снайперским прицелом и подствольным гранатометом от своего тупорылого укороченного собрата АКС74У с как минимум вдвое худшими характеристиками.
На рукавах их бронекостюмов, на том месте, где положено находиться шевронам, был нарисован уже знакомый Виктору знак – черный инь-ян, пронзенный самурайским мечом. У старшего группы под шевроном имелась широкая черная полоса. В руках у него вместо автомата была труба, оканчивающаяся шлангами, которые шли к баллону, подвешенному за спиной.
Отдав необходимые распоряжения, старший группы направился к Виктору.
– Вам лучше проследовать с нами, – произнес он.
Голос, идущий из-под шлема, был сильно искажен внешним динамиком бронескафандра, но было вполне понятно, что этот человек настроен весьма решительно.
– А если я откажусь? – на всякий случай осведомился Виктор.
– В таком случае мне приказано вас уничтожить, – прогудел старший, для наглядности недвусмысленно качнув трубой. – К тому же выбор у вас невелик – нацисты не пощадят убийцу фюрера.
С аргументами хозяина трубы было трудно не согласиться. Тем более что по проходам амфитеатра уже бежали эсэсовцы, одетые в такие же костюмы, как и члены группы, только черного цвета.
– Не стрелять! – расслышал Виктор команду обергруппенфюрера, после смерти Граберта оставшегося за главного. – Купол может рухнуть в любой момент! Всех брать живыми!
В воротах, ведущих на арену, все еще дрожало скрученное в тугую спираль белое пламя портала. Так что вход на арену был только один – через широкую трещину в бронированном прозрачном колпаке. Ширины трещины вполне хватало для того, чтобы через образовавшийся разлом прошли плечом к плечу два человека. Однако рискнувший сунуться в него был отличной мишенью для незваных гостей в стальных костюмах.
Эсэсовцы с бега перешли на шаг. Никому не хотелось первому соваться под пули.
– Решайте быстрее, – прогудел старший группы.
– Я согласен, – сказал Виктор, подхватывая с песка оба меча. Одно нажатие на мэнуки135 – и тело фюрера дернулось в последний раз. Стальной штырь, увлекаемый тонким, почти невидимым тросом, покинул тело Граберта, просвистел по воздуху и со щелчком вернулся в рукоять вакидзаси. Несколько капель крови брызнули на стальной костюм старшего группы. Кровь бессмертного была такой же алой, как и кровь обычного человека.
Группа двинулась к порталу, который стал заметно бледнее.
– Бегом! – прогудел старший. – Беречь оядзи!
– Вперед, трусливые скоты! – заорал обергруппенфюрер, поняв, что добыча может
