– Сюда, пожалуйста.
Привратник – обладатель мягкого голоса принял пальто и указал Стасу на пустой столик у водопада, к которому тут же метнулся свободный официант.
– Хозяин сейчас спустится.
Стас сел на пятки, и тут же перед ним появилась небольшая керамическая бутыль с подогретым саке и круглая чашка.
– Что желает господин?
Стас отрицательно покачал головой.
Есть не хотелось. Хотя он знал по опыту: суши – а если правильно, отбросив привнесенное американцами шепелявенье, суси, приготовленные здесь, отличаются от всех остальных подобных блюд, предлагаемых в многочисленных ресторанах столицы, примерно так же, как бриллиант отличается от бутылочного стекла. Но сейчас хотелось поскорее выполнить поручение и уехать домой – исправлять то, что еще можно исправить. Контраст между его только что купленным европейским костюмом и антикварными кимоно посетителей лишь подогревал это желание.
Привратник, отвесив поклон, ретировался.
Хозяин заведения (он же великий мастер-повар, клан которого многие столетия хранил древние секреты приготовления императорских блюд, он же одно из высокопоставленных доверенных лиц Якудзы в Москве) явился через минуту.
Маленький пожилой японец поклонился с достоинством и, получив ответный, не менее почтительный поклон, сел напротив Стаса.
Без долгих церемоний Стас вручил японцу деревянную трубочку.
Тот вскрыл восковую печать, достал лист бумаги, прочитал. Потом прочитал еще раз, свернул лист, медленно засунул его обратно и спрятал трубочку в рукав кимоно. Во время совершения всех этих процедур на восковом лице японца не отразилось ничего. Но Стас, проживший в Японии немалое количество лет, был готов поспорить, что хозяин ресторана в растерянности.
Прервать молчание хозяина дома, будучи у него в гостях, было верхом неприличия. Стас терпеливо ждал. Прошло несколько минут, пока на губах японца появилось подобие улыбки.
– Мой брат просит оказать вам, почтенный Яма-гуми, достойный прием. Отдохните с дороги. Сегодня у нас превосходное сасими мориавасэ, приготовленное по старинному рецепту моей семьи.
Стас поклонился.
– Простите, достопочтенный Тояма-сан, но…
– Если же вы не хотите есть, – продолжал японец, не обращая внимания на попытки Стаса отбояриться от столь навязчивого гостеприимства, – я осмелюсь предложить вам знакомство с девушкой, прекрасной, как только что распустившаяся лилия, чтобы скрасить оставшееся время для вечернего праздника.
Теперь уже отказаться от приглашения на какой-то неизвестный праздник было бы верхом неуважения.
«Отвык я, однако, от общения с японцами, – подумал он, отвешивая очередной поклон. – Уже шея побаливает от поклонов. Того и гляди голова отвалится».
Японец щелкнул пальцами, и через несколько секунд перед Стасом в глубоком поклоне склонилась тоненькая девичья фигурка в цветном кимоно.
Стас вздохнул, попросил у хозяина позволения покинуть его общество и, получив оное, поднялся с колен.
Ростом девушка была Стасу по грудь. Разглядеть, прекрасна девушка или страшна как атомная война, под густым слоем пудры на ее лице было затруднительно.
– Разрешит господин проводить его? – пролепетала девушка. Голос у нее был совсем детский.
Господин разрешил.
Лавируя между низкими столиками, девушка подошла к стене и нажала на скрытую кнопку. Кусок каменной стены вместе с водопадом отъехал в сторону, за ним обнаружился длинный белый коридор.
«Неплохо устроились», – восхитился Стас, шагая вдоль ряда панелей, выполненных в старинном «бумажном» стиле. За его спиной бесшумно закрылась каменная дверь.
Одну из панелей девушка отодвинула в сторону. За панелью обнаружилась уютная комнатка. Из-под потолка комнатки лилась тихая музыка.
Стас вошел. Девушка задвинула панель и опустилась на колени у входа.
– Чего желает господин? – тихо спросила она.
– А что есть в меню?
– Простите?
– Что здесь у вас может пожелать господин?
– О! Я обучена различным танцам, пению, прекрасно играю на сямисэне…
– Ясно, человек искусства3, – кивнул Стас, снимая пиджак и опускаясь на низкую лежанку. – Теперь давай по порядку. Сначала иди, умойся, а потом ныряй сюда, – он похлопал по лежанке. – Покажешь, чего ты смыслишь в четвертом искусстве4.
– Как будет угодно господину, – кивнула девушка, вставая с коленей…
Умытая она была очень даже ничего. Скорее всего, в ее венах текла кровь нескольких рас, которые подарили девушке выразительные миндалевидные глаза, фигурку Барби и темперамент латиноамериканки.
– Как тебя зовут? – спросил утомленный любовью Стас, вытягиваясь на лежанке.
– Называй меня Касэн5, – ответила девушка, нежась и мурлыкая на его широкой груди.
– Соответствуешь, – хмыкнул Стас, щекоча своим пальцем крохотную ладошку.
Его ноготь задел твердую мозоль на нежной коже.
– Откуда? Тренируешься с нагинатой? – спросил он.
– Нет, с «Намбу 57А», – просто ответила девушка. – Я стрелять люблю.
– Ничего себе, – покачал головой Стас. – Времена меняются.
– Нам пора, господин, – сказала Касэн, поднимаясь с лежанки и заворачиваясь в кимоно.
– Куда пора?
– Сегодня праздник, в честь которого хозяин устраивает кумитэ с участием всех выдающихся японских бойцов, которые сейчас находятся в Москве. Вас тоже пригласили, господин, если вы помните.
– Помню. Пригласили…
«А с какой радости пригласили-то? И что было в том послании?»
Неясное чувство опасности шевельнулось в груди Стаса. Он задумался.
– Нам пора, господин, – настойчиво повторила девушка. – Я принесу вам кимоно и мечи.
– Для чего мне кимоно? А мечи зачем? – удивился Стас, отвлекаясь от своих мыслей.
– Не подобает воину вашего ранга присутствовать на кумитэ в одежде белых людей и без оружия, – сказала Касэн и, не спросив разрешения, исчезла за панелью.
«Нагловата для гейши, – подумал Стас. – В принципе, гость может присутствовать на любом празднике в любой одежде. И с чего это мне тут такая бездна уважения и почестей? Названый папа велел проникнуться?»
Его удивление возросло многократно, когда он увидел, что принесла ему юная гейша.
Если отбросить тот факт, что белое шелковое кимоно ручной работы стоило примерно как новый «ниссан» последней модели, то два меча – длинный катана и короткий вакидзаси – вообще не имели цены.
Клинки работы мастера Сигэтаки из Эдо уже триста пятьдесят лет были фамильной ценностью клана его приемного отца. Любой японец отдал бы свою левую руку за право владеть и держать в оставшейся правой такое оружие. Но откуда здесь эти мечи?
Хотя вопросов было множество, больше Стас ни о чем не спрашивал. Вряд ли юная гейша – любительница огнестрельного оружия, могла на них ответить. А если б и могла, то вряд ли ответила бы. Ясно, что неспроста следовали за ним в Москву эти два меча.
«Понятно. Весь этот спектакль с кумитэ устроили специально для меня. Ну что ж, посмотрим, какую мне в нем расписали роль».
– Я провожу вас, господин…
Пока Стас наслаждался искусством юной гейши, в огромном зале ресторана произошли некоторые изменения.
Столики были убраны из центра, а на серых каменных плитах пола в середине зала лежало ослепительно белое татами. При виде этой неестественной белизны Стасу сразу вспомнилось, что в Японии белый цвет символизирует смерть.
Пока что белый квадрат был пуст. А гостей прибавилось.
Практически все столики были заняты. Теперь уже более сотни человек в самурайской одежде с комплектами мечей за поясами либо попивали саке,
