подождать еще один день, пока мы не сядем в поезд, на котором сможем добраться до Варшавы. Ночь мы провели на земле на улице. Ночной воздух был теплым и ласковым. Нам выдали небольшие порции хлеба и воду, чтобы мы могли поддержать свои силы.

На следующее утро прибыл наш поезд. Затем последовали 9 дней дороги на запад. Мы остановились в Познани, где нас выгрузили с поезда и отвели в другой русский лагерь для осмотра. Русские власти допросили каждого из нас и убедились в том, что наши документы были в порядке. Здесь наши с Бруно дороги разделились. Мы с ним обнялись на прощание, потом он повернулся и исчез. Я никогда больше его не видел. Я старался сохранять спокойствие, и меня очень поддерживала мысль о том, что вскоре у меня будет шанс вот так же исчезнуть и покончить с этой грустной страницей в своей жизни.

Я оставался в том лагере еще несколько дней. Условия там были ненамного лучше, чем в предыдущих двух лагерях, но, по крайней мере, здесь меня не заставляли работать. И вот 1 августа я получил документы, разрешающие мне продолжить путь. Когда мне вручили их, я долго глазел на бумаги и не мог поверить, что все это происходит на самом деле. Там значились мое имя, фамилия, домашний адрес в Катовице и т. д. Да, это на самом деле было со мной!

Начальник русского эшелона пожелал сохранить порядок среди возбужденной толпы бывших военнопленных, поэтому нас заставили маршировать колонной по одному из лагеря до главного железнодорожного вокзала Познани. Все мы были счастливы и спешили попасть на поезд. В 22 часа мы отправились из Познани вечерним составом на Катовице. К месту назначения мы прибыли в 14 часов на следующий день. На мне все еще были немецкое кепи и мундир, выданный мне на пропагандистское мероприятие в Киеве, но у меня была и черная русская шуба, которую я носил поверх формы. Я вышел из поезда, прошел примерно 500 метров от вокзала и огляделся. Я сильно нервничал, так как для меня настал момент истины. На вокзале нас встречала группа польских солдат. Им приказали отвести военнопленных в другой лагерь в Катовице для очередной проверки. В Познани не было возможности проверить нас всех, так как это был очень плотно загруженный железнодорожный узел, через который проходили тысячи бывших военнопленных, направлявшихся в Данциг и в Верхнюю Силезию.

Многие гражданские ждали на станции прибытия поездов, ожидая встретить своих любимых. Раздавались крики радости, люди обнимали друг друга, рассказывали истории о том, что с ними приключилось, пока они были в разлуке. Многие из бывших пленных, сойдя с поезда, бегом бросались прочь, чтобы не попасть в толпу людей, вышедших встречать поезда. Я не желал участвовать в этом. Опустив голову и плотно завернувшись в черную шубу, я скользнул мимо польских солдат, ожидавших нас для проверки. Я поспешил вдоль железнодорожных путей, чтобы поскорее уйти оттуда. Я не мог рисковать, что раскроется то, что я никогда не служил в польской армии.

Я шел через Катовице в направлении близко расположенного города Забже[60], где родился. По пути я прошел мимо многих людей на улицах, но старался не встречаться с ними взглядом. Тем не менее мое внимание привлекла одна женщина, которая шла навстречу мне в противоположном направлении. Она была моего возраста и, когда мы сблизились, посмотрела на меня долгим, пристальным взглядом. Я в ответ улыбнулся ей. Наверное, она заметила на мне военную форму, но думаю, что не смогла как следует разглядеть ее и определить ее немецкую принадлежность. Женщина остановилась напротив меня и протянула мне 10 злотых.

– Возьмите. Вы, должно быть, голодны, – сказала она.

Это был ценный подарок, так как у меня совсем не было денег. Я поблагодарил ее и продолжил путь по главной улице через Забже в сторону полицейского участка. Я знал многих из работавших здесь людей и надеялся обрести здесь дружеское сочувствие. Подойдя ближе, я привлек к себе внимание часового снаружи.

– Эй, вы! – прокричал он. – Идите сюда! Скорее!

Я заколебался ненадолго, потом пошел в его сторону, стараясь выглядеть как можно более спокойным и вызывающим доверие. Но внутри я был охвачен паникой. Про себя я подумал, что прийти сюда было ошибкой с моей стороны. Вот и закончилась моя игра. Сейчас меня раскроют и отправят обратно в русский лагерь для военнопленных. Я вверил свою судьбу Господу, попросив его направить меня на верный путь.

Когда я подошел ближе, часовой снова приказал:

– Подойдите и следуйте за мной.

Я, ничего не говоря, последовал за ним в полицейский участок, прошел по коридору в комнату, где за столом сидел какой-то офицер.

– Присаживайтесь, – пригласил он.

Я сел на стул по другую сторону стола и стал ждать решения своей судьбы. Офицер за столом внимательно посмотрел на меня и жестким тоном спросил:

– Вы говорите по-польски?

Я ответил почти заносчиво:

– Разумеется. Поскольку я являюсь польским гражданином, я конечно же должен в числе прочего и уметь говорить по-польски.

– Могу я взглянуть на ваши документы?

Я полез в карман, беспокоясь, чтобы не была видна надетая на меня немецкая форма, и передал ему документы, которые мне выдали перед освобождением из лагеря.

Человек за столом довольно долго рассматривал документы. Через несколько минут стало видно, что он чем-то недоволен. Поднявшись из-за стола, он бросил мне:

– Ждите здесь.

Офицер вышел в коридор и заговорил с часовым, который привел меня и теперь ожидал за дверью в кабинет. Эти двое говорили приглушенными голосами. Я не мог разобрать, о чем они говорят, но похоже, они намерены были снова бросить меня в тюрьму. Я решил, что настал момент попытаться вызвать в них сочувствие к моему положению.

– Простите, господа, – сказал я громко, чтобы привлечь их внимание. – Я являюсь польским офицером. Я возвращаюсь из России, где два года провел в лагере для заключенных. Меня освободил НКВД, то есть русские официально отпустили меня. Я устал. Я грязен. Я месяцами не видел нормальной еды. Я годы не видел свою семью, которая, наверное, считает, что меня нет в живых. Я просто хочу отправиться домой. Пожалуйста, помогите мне.

Офицер из-за стола снова поднял на меня взгляд и проговорил:

– Сию минуту, солдат.

Мне сразу же вернули документы об освобождении. Потом он вызвал первого попавшегося на глаза польского капрала.

– Проводите этого человека до автобуса, – отдал он команду. – И не задавайте ему никаких вопросов. Мы хотим, чтобы он как можно скорее вернулся к своей семье.

– Огромное вам спасибо, – самым растроганным тоном поблагодарил я обоих.

Мы с капралом вышли из здания и прошли немного по улице. Несколько минут мы провели

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату