(Тегеран-Ялта-Потсдам, Потсдамская конференция 20 июля 1945 г. Четвертое заседание)
Сталин. Из печати, например, известно, что г-н Иден, выступая в английском парламенте, заявил, что Италия потеряла навсегда свои колонии. Кто это решил? Если Италия потеряла, то кто их нашел? (Смех). Это очень интересный вопрос.
…
Мы хотели бы знать, считаете ли вы, что Италия потеряла свои колонии навсегда. Если вы считаете, что она потеряла эти колонии, то каким государствам мы передадим их под опеку? Мы хотели бы это знать. Если об этом говорить рано, мы можем подождать, но когда-нибудь об этом придется сказать.
(Тегеран-Ялта-Потсдам, Потсдамская конференция 22 июля 1945 г. Шестое заседание)
Сталин. Если речь идет о том, чтобы государствам-сателлитам дать облегчение, то надо сказать об этом в настоящем решении. Создается облегченное положение для Италии, против чего трудно возражать. Но вместе с тем это облегченное положение для Италии не сопровождается одновременным облегчением положения для других стран – бывших сообщников Германии.
Впечатление получается такое, что здесь создается искусственное деление: с одной стороны, Италия, положение которой облегчается, а с другой стороны – Румыния, Болгария, Венгрия и Финляндия, положение которых не предполагается облегчить. Будет опасность дискредитации этого нашего решения: чем, собственно, у Италии имеется больше заслуг по сравнению с другими странами? Единственная ее «заслуга» заключается в том, что Италия первая капитулировала. Во всем остальном Италия поступала хуже и нанесла больший вред, чем любое другое государство-сателлит.
Несомненно, что любое из четырех государств – Румыния, Болгария, Венгрия, Финляндия – нанесло союзникам гораздо меньше вреда, чем Италия. Что касается правительства в Италии, то разве оно более демократично, чем правительства в Румынии, Болгарии или Венгрии? Конечно, нет. Разве в Италии более ответственное правительство, чем в Румынии или Болгарии? Демократических выборов не было ни в Италии, ни в других государствах. Они в этом отношении равны. Поэтому я не понимаю, откуда появилось такое благоволение к Италии и такое отрицательное отношение ко всем другим государствам – бывшим сообщникам Германии.
Облегчение для Италии было начато с того, что с ней восстановили дипломатические отношения. Теперь предлагается второй шаг – включение Италии в Организацию Объединенных Наций. Хорошо, давайте сделаем этот второй шаг в отношении Италии, но и в отношении других упомянутых стран я предлагаю в таком случае предпринять первый шаг, который был сделан в отношении Италии несколько месяцев тому назад, то есть восстановить дипломатические отношения с ними. Это будет справедливо, и градация будет соблюдена: на первом месте Италия, на втором – все остальные.
В противном случае получается так, что в отношении Италии сделан первый шаг, предлагается сделать второй шаг, и все из-за того, что итальянское правительство капитулировало первое, хотя Италия нанесла союзникам вреда гораздо больше, чем все другие государства – сообщники Германии. В этом заключается предложение советской делегации.
(Тегеран-Ялта-Потсдам, Потсдамская конференция 24 июля 1945 г. Восьмое заседание)
У нас нет оснований выделять вопрос об Италии из вопросов, касающихся других стран. Италия, конечно, первая капитулировала и в дальнейшем помогала в войне против Германии. Правда, силы были небольшие, всего 3 дивизии, но она все же помогала. Она думает включиться в войну с Японией. Это тоже является плюсом. Но такие же плюсы имеются у таких стран, как Румыния, Болгария, Венгрия. Они, эти страны; на другой день после капитуляции двинули свои войска против Германии. Болгария имела 8—10 дивизий против Германии, Румыния имела примерно 9 дивизий. Следовало бы и этим странам дать облегчение.
Что касается Финляндии, то она серьезной помощи в войне не оказывала, но она ведет себя хорошо, добросовестно выполняет принятые на себя обязательства Можно было бы облегчить также и ее положение.
(Тегеран-Ялта-Потсдам, Потсдамская конференция 20 июля 1945 г. Четвертое заседание)
…на Балканах можно было бы установить порядок очень легко. Привести войска и сказать: «Довольно». Но это уже будет не руководство, а настоящая оккупация. СССР же таких действий предпринимать не намерен.
(«Прием английского посла С. Криппса 1 июля 1940 года» т.18)
Сталин. Значит, в Испании все останется без перемен? А я думаю, что режим Франко укрепляется и этот режим питает полуфашистские режимы в некоторых других странах Европы. Нельзя забывать, что режим Франко навязан испанскому народу извне, а не представляет собой режима, сложившегося из внутренних условий.
Вы прекрасно знаете, что режим Франко был навязан Гитлером и Муссолини и является их наследием. Уничтожая режим Франко, мы уничтожаем наследие Гитлера и Муссолини. Нельзя также упускать из виду и того, что демократическое освобождение Европы к чему-то обязывает.
Я не предлагаю военного вмешательства, я не предлагаю развязывать там гражданскую войну. Я бы только хотел, чтобы испанский народ знал, что мы, руководители демократической Европы, относимся отрицательно к режиму Франко. Если мы об этом в той или иной форме не заявим, испанский народ будет иметь право считать, что мы не против режима Франко. Он может сказать, что, поскольку мы не трогаем режима Франко, значит, мы его поддерживаем.
Какие имеются средства дипломатического порядка, которые могли бы показать испанскому народу, что мы не на стороне Франко, а на стороне демократии? Допустим, что такое средство, как разрыв дипломатических отношений, является чересчур сильным, а нельзя ли нам подумать насчет других, более эластичных средств дипломатического порядка? Это необходимо сделать для того, чтобы испанский народ знал, что мы симпатизируем ему, а не Франко.
По-моему, было бы опасным оставлять режим Франко в том виде, в каком он сейчас существует. Общественное, мнение европейских стран, как это видно из печати, так же как и общественное мнение Америки, не симпатизирует режиму Франко. Если мы пройдем мимо этого вопроса, могут подумать, что мы молчаливо освящаем, санкционируем режим Франко в Испании. Это большое обвинение против нас. Я бы не хотел фигурировать в числе обвиняемых.
…
Откуда люди могут знать, что Советский Союз сочувствует или не сочувствует режиму Франко? Принято думать, что «большая тройка» может решать такие вопросы. Я состою членом «большой тройки» так же, как президент и премьер-министр. Имею ли я право молчать насчет того, что творится в Испании, насчет режима Франко и насчет той большой опасности, которую этот режим представляет для всей Европы? Это было бы большой ошибкой, если бы мы прошли мимо этого вопроса и ничего об этом не сказали.
…
Я, между прочим, считаю, что Англия тоже потерпела от режима Франко. Долгое время Испания предоставляла свои берега в распоряжение Гитлера для его подводных лодок. Поэтому можно считать, что Англия так или
