– А-а-а! – теперь уже орал мужик. – Тварь! Кусаться! Вяжи ее шибче, иначе за себя не ручаюсь.
«Вон она, какая здесь охота! Тогда я тоже за себя не ручаюсь». Еремеев прибавил ходу и выскочил на поляну, где двое в таких же жупанах, как у него, возились с девушкой, повалив ее на траву.
– А ну встать, подонки! – заорал он.
Один попытался откатиться в сторону и схватить валявшийся рядом пистоль. Грянул выстрел. Насильнику угодило в грудь, но второй успел нажать на спусковой крючок за мгновение до Александра. Удар сбил с ног Еремеева, но проворного стрелка от гибели это не спасло.
Понимая, что в лесу могут быть и другие, Александр постарался скорее перезарядить оружие. Он не ошибся – на поляну выскочили еще четверо с ружьями.
«Сколько же вас на мою голову? – Пальнул еще дважды, вскочил и рванул к ближайшему дереву. Увидел еще одного типа, у которого одежда была побогаче, а два его пистоля глядели прямо в лицо. – Только бы амулет выдюжил».
Еремеев кинул ружье в офицера, упал навзничь и покатился по траве, пытаясь в таком положении выхватить револьвер из наплечной кобуры. Он помнил, что там оставался один патрон, который сейчас был бы весьма кстати.
Выстрелы последовали один за другим. Не все пули пролетели мимо, парочку приняла на себя защита малахитовой пластины.
«А вот и долгожданная пауза». – Александр выхватил револьвер и поймал на мушку офицера. Не промазал, но еще двое уже перезаряжали свои ружья, а у него…
Помощь пришла откуда не ждали. Девушка, которой так и не успели связать руки, воспользовалась брошенным пистолем и пальнула в спину последних преследователей. На несколько секунд воцарилась тишина.
– Эй, ты живой?
– Смотря кого ты спрашиваешь?
– Тебя и пытаю, не этих же гадин.
– Значит, могу встать и ты стрелять не будешь?
– Ежели можешь, знамо дело, вставай, токмо сначала назовись по имени.
– Данила я, купец из Смоленска.
– А почему в ляхском жупане ходишь? И каким ветром в лесу очутился?
«Нормально, тут жизнью рискуешь под пулями, ее спасая, а она допрос устраивает». Еремеев вышел на полянку.
– Мой зипун эти, как ты говоришь, гадины испачкали, пришлось одолжить, не ходить же в окровавленной одежде? Мокро и неэстетично.
– Как ты сказал?
– На страшного и злобного урода я был похож! – с некоторым раздражением в голосе пояснил Александр, заметив, что дамочка держит его под прицелом. – А сейчас – только на гадину.
– Откуда на твоей одежде взялась кровь? – продолжила допрос девушка, глядя недружелюбно.
– На купцов иногда нападают разбойники, саблями машут, стреляют. Бывает, что и попадают. Меня зацепило малость. Ты долго в меня разряженным пистолем целиться будешь?
– Я тебе не верю, ни единому твоему слову. Купцы такими юнцами не бывают. Ежели б напали разбойники, вряд ли бы ты сам с ними управился, да и жупан с убитого тоже был бы в крови, а на нем ни пятнышка.
– Все подметила? – с иронией спросил он. – А еще я притащился сюда и кое-кого избавил от двух негодяев. Что с этим прикажешь делать? – Девушка слегка замешкалась, чем незамедлительно воспользовался Еремеев. – Не знаешь? Тогда слушай старших.
– Это ты здесь старший? Да у тебя усов – и тех нет.
– У тебя тоже, – не раздумывая, выдвинул контраргумент Александр. – И не перебивай.
– Да ты знаешь, кто я?! – властно спросила девушка.
– Откуда? Ты же не сочла нужным представиться. Небось королевских кровей, не иначе.
В глазах девушки промелькнул испуг, и она быстро затараторила:
– Зарина я, из Мстиславля, ехала с дядюшкой в Смоленск, а тут на нашу повозку разбойники напали. Всех убили, меня – в полон, а потом в лесу звери на них накинулись. Я сбежала, и, если бы ногу не подвернула, они ни за что бы не нагнали.
«А ведь хороша девчонка! – размышлял Еремеев, глядя на Зарину. – Светленькая, голубоглазая, от лица глаз не оторвать, да и фигурка – класс. Точно не крестьянка – говор не тот. И одета лучше. Дядя, наверное, купцом был. Только зачем синежупанникам торговец понадобился? Грабежами подрабатывают?»
Вопроса, почему те погнались за девушкой, у него не возникло, сам бы за ней побежал на край света.
– Дядя из купцов? – спросил он.
– Да, он какие-то товары вез, может, из-за них гадины и напали.
«Темнит что-то красавица, но выпытывать не буду. Запутается в рассказе, потом слова не вытянешь, а мне с ней приятно общаться».
– Идти сможешь?
Она попробовала подняться, но, вскрикнув от боли, виновато посмотрела на Александра.
– Верхом ездить умеешь? – задал Еремеев другой вопрос.
– Немного.
– А скакун обязательно должен вызывать доверие или какой-нибудь покладистый подойдет?
– При чем здесь это? – Округлив глазки, она стала еще красивее.
– В качестве коня могу предложить только себя, но доверия, насколько понял, мне нет.
– Ты все равно меня до Смоленска не домчишь.
– И тебя, и все, что у этих бойцов имеется ценного, довезу. Я в последнее время только оружием и торгую. Разбойников развелось – что иголок на сосне, и все норовят напасть на бедного купца. Вот и приходится потом оружие после них собирать. Не оставлять же добро?
– Чтобы все здесь подобрать, целый табун таких коней нужен.
– Нет, табун я другой дорогой в Смоленск веду, а здесь у меня только одна телега с лошадкой. Хватайся за шею. – Александр склонился над Зариной.
– Точно приставать не будешь?
– Только ежели сильно попросишь.
– Вот еще! – Она ухватилась за шею, но пистоль из рук так и не выпустила.
Еремееву очень не хотелось второй раз возвращаться к поляне, но он прекрасно понимал, что оставлять трофеи – непозволительная роскошь. Ему содержать отряд, помогать деревенским, да мало ли еще за что платить придется…
Упаковав все ценное в две сумки, повесив их крест-накрест через плечи, он нагрузился еще и ружьями и двинул не к телеге, а по кратчайшему расстоянию к дороге.
«Лучше потом лошадь подгоню, чем тащиться лишние сотни метров», – решил Александр.
Однако возвращаться не пришлось. Лошадка медленно семенила по дорожке, понукаемая Зариной.
– Ну, миленькая, ну поехали, ну чего ты плетешься еле-еле?
«Нет, ты посмотри! Жулик на жулике сидит и жуликом погоняет. Я думал, что коварнее кикиморы на свете никого и нет. Ошибался».
– Зарина, вот скажи на милость, что должен сделать человек, у которого пытаются украсть единственное средство передвижения? – Еремеев дождался, когда повозка подъедет и вышел на дорогу прямо перед мордой лошади.
– Не подходи, буду стрелять, – теперь у нее в руках было одно из остававшихся в телеге ружей.
– Допустим, ты не промахнешься и убьешь. Лошадка ученая и без меня быстро не поедет. Кто попадется на дороге и как отнесется к одинокой путнице с вывихнутой ногой, да еще с таким богатым товаром, одному богу известно.
– Данила, поверь, тебе лучше остаться здесь, а не ехать со мной. Убьют ведь.
– Во-первых это не я с тобой, а ты со мной поедешь, а во-вторых, насчет опасностей… Меня, например, пытаются убить по два раза в день. Правда, если ты сейчас выстрелишь, это будет третья попытка.
– Я не хочу тебя убивать! – Она бросила ружье в телегу и зашмыгала носом.
«У одной истерика смехом
