– Думаю, да, Виктор Ефремович. Имеется круг подозреваемых, мы над ним работаем и сужаем. Результаты будут. Но образовалось кое-что еще.
– Не томи, Попович, – заявил полковник.
– Вам что-то известно о секретном объекте немцев к востоку от Панинских лесов, где предположительно проводились медицинские опыты на живых людях? Что-то связанное с вирусологией, бактериями?
– Впервые слышу. – Мосин явно насторожился.
Никите пришлось отнять у полковника три минуты драгоценного времени, чтобы ввести его в курс дела. Потом начальство переваривало услышанное.
– Постой минутку, Попович, я плохо соображаю. – Голос полковника как-то надломился. – Наши войска взяли секретный исследовательский объект, который потом покинули? Тех, кого забрали на объекте, поместили на гауптвахту и забыли про них? На объекте, где полно трупов и нацистских тайн, никто не появляется уже неделю, про него никто не знает?
– Несколько упрощенное видение, товарищ полковник, но в целом так.
– Попович, вы там охренели?
– А в этом кто виноват, товарищ полковник? Харченко сделал свое дело и убыл в часть. Солдаты ни о чем не думают, за них это делают офицеры. Топтыгин виновен только в том, что погиб. Наказывать за такие проступки мы пока не научились.
– Но они же не в Марианской впадине сидят, эти двое! – вскричал куратор. – Неужели за все это время никто не пошевелился?!
– Гауптвахте-то что? К ним привозят арестантов, они их содержат. Если надо кому-то, приедут, заберут. А что касается объекта, так он же секретный. Вот таковым и остается.
– Ты издеваешься! – догадался полковник.
– Ни в коем случае, Виктор Ефремович. Но согласитесь, что-то курьезное тут есть. Я сам об этом узнал несколько минут назад. Есть версия, что работа радиста связана с данным объектом. Сообщите в армейский отдел. Мы поработаем с задержанными, а они пусть исследуют объект, разумеется, в защитных костюмах.
– Ладно, разберемся, – проворчал Мосин. – И не вздумай афишировать, будто мы что-то прозевали! Позаботься о задержанных, допроси, выясни, кто такие. Эти ребята могут выдавать себя за других. Не допускаешь мысли, что они и есть та самая посылка?
– Эту версию мы тоже отработаем, товарищ полковник. – Никита положил трубку и опять уставился на карту.
Она отображала только город и ближайшие окрестности.
Он в нетерпении посмотрел на часы. Разбросало же по свету подчиненных! Нет, нельзя метаться, нужно действовать последовательно.
Глава 6
Майор прижал машину к тротуару напротив госпиталя на Сухарной улице и несколько минут наблюдал суету за больничной оградой. Эта часть города была оживленной. Вдоль дороги теснились двухэтажные бараки. Неподалеку работал продуктовый магазин, люди энергично отоваривали карточки. Выдали их, видимо, пока не всем. Кругом стояла ругань.
У госпиталя тоже было людно. Там стояли две зачехленные машины с красными крестами. За углом в беседке курили больные. Безнадежных раненых здесь не держали, отправляли в глубокий тыл. В зоне средней удаленности от линии фронта лечились люди, еще не потерянные для Красной армии.
Из здания выходили люди в белых халатах. Очевидно, закончилось какое-то собрание. Люди рассасывались, уходили в соседние двери, на задний двор. Невысокий грузный мужчина в потертом костюме что-то внушал двум особам женского пола.
Эту манеру себя вести Попович уже где-то видел. Фигура подана вперед, большие пальцы в кармашках жилетки, хитрый такой прищур. Никита вдруг сообразил: «Ленин в Октябре» и «Ленин в восемнадцатом году» режиссера Михаила Ромма. Там роль великого вождя играл блистательный Борис Щукин.
Подражать Ленину товарищу Микульчику удавалось паршиво. Но внешностью он отчасти походил на него. Приземистый, с бородкой. Не такой, правда, лысый. Он энергично что-то вещал, жестикулировал одной рукой.
Беседовать с этим типом майору очень не хотелось. Но именно затем он сюда и прибыл.
Женщины делали вид, что внимательно его слушают. Потом пожилая дама в белом халате что-то сказала ему и ушла в здание.
Рядом с секретарем горкома осталась одна женщина. Симпатичная, курносая. Из-под белого халата выглядывал ворот офицерской гимнастерки. Она была весьма неплоха собой. Белый халат обтягивал ладную фигуру. Поблескивали зеленые глаза. Из-под пилотки выбивались короткие русые кудряшки. Возможно, она была не особо юна, лет тридцать уже разменяла, но смотрелась великолепно.
Микульчик, оставшись с дамой наедине, как-то сразу приосанился, расстался с образом вождя мирового пролетариата. Глаза его маслянисто заблестели. Он подался вперед, продолжая говорить, теперь уже вкрадчиво, ласкательно.
Женщина улыбалась, но все это ей явно не нравилось. Она искала способ уйти. Мужчина настаивал, коснулся ее руки. Она отшатнулась от него, как от электрического провода.
«Ах ты, кобель несчастный!» – подумал Попович.
Он подошел неслышно, со спины секретаря. Женщина стрельнула по нему глазами. Вблизи она не подурнела. Только стали видны морщинки, залегшие в уголках глаз.
– Дарья Алексеевна, милая, я вас очень прошу, – настаивал секретарь. – Это удивительное место, где можно отдохнуть душой. Вода, тишина. Я покажу вам закат…
Никита негромко кашлянул. Микульчик вздрогнул, повернулся и с недовольным видом осведомился:
– Вы кто? Что вы хотите?
– Вы уже закончили свою работу, Василий Миронович? – мягко, без нажима справился Никита, доставая удостоверение. – Рад с вами познакомиться. Майор Попович, Смерш.
Реакция на это была дежурной, такой же, как и у всех прочих советских граждан.
– Да, я вас внимательно слушаю, товарищ майор, – пророкотал Микульчик. – Какие у вас проблемы?
Все-таки первое лицо в городе! Нельзя ему было показывать испуг, к тому же при даме. Но не удержался, опростоволосился.
Попович снисходительно улыбнулся, протянул руку, давая понять, что это не арест.
– Побеседуем, Василий Миронович? А даму оставим в покое, хорошо? Мне кажется, ее уже утомила ваша навязчивость.
Женщина благодарно улыбнулась, отошла. Василий Миронович был очень расстроен. Он недовольно пыхтел, косился на удаляющиеся бедра.
– В нашем городе открылся филиал контрразведки? – не подумав, ляпнул Микульчик.
– Ну, если можно открыть филиал коммунистической партии, то что мешает сделать это контрразведке? – в том же духе отозвался Попович.
Не нравился ему этот напыщенный товарищ. Возможно, он был сознательным коммунистом, по гроб жизни преданным делу партии, ответственным работником и так далее.
