Я не мог, в отличие от Сергея Борисовича, похвастаться парадной внешностью и бодростью духа. В частные медицинские центры мы с Варварой по прибытии обращаться не стали («Нечего их кормить», – объяснила Варвара), в бесплатные поликлиники по месту жительства – тем более. Мы болели в четырех стенах, врачевались тайскими мазями и белым испанским вином – но окончательно недуг не вывели. Впрочем, Варвара была хороша – она всегда была хороша, когда выходила из дома.
В служебном помещении при Музее Смерти было по-домашнему уютно, атмосфера расслабляла, и кофе из новой кофемашины был насыщен и благороден.
– Ну что ж, господа, – негромко объявил Сергей Борисович, – рад вам сообщить, что нам удалось разрешить ситуацию и избавить себя от дальнейших потерь. Мы благодарны силовым структурам, оказавшим нам любезную услугу… – И снова в его глазах зажглось что-то бодрое и жизнеутверждающее. – Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, Сергей Борисович, – кивнула Варвара, – главное – не здоровье, а полученный опыт.
Я закашлялся. Действительно, опыт бесценен: знать, что чувствует человек, которого чуть не убили.
– Вы тоже так считаете, Никита Андреевич? – повернулся ко мне Якушин.
– Я – пас, Сергей Борисович, – отмахнулся я. – Сегодня без полемики. Здоровье – дело наживное, все будет хорошо.
– Вот и замечательно, – кивнул Якушин. – Надеюсь, пополнение вашего банковского счета ускорит этот процесс. Мы потеряли трех человек, работавших по контракту с музеем. Это прискорбно и ничем не может быть оправдано. Их семьи получат компенсацию – от «Сибирского Бастиона» и от нашей организации. Василий Злобин два дня пролежал в больнице села Кундус, просто чудо, что его там окончательно не угробили. Сейчас он в нашей городской больнице № 1, получает необходимую медицинскую и психологическую помощь. С парнем все будет в порядке. Сотрудникам МЧС, прибывшим в указанный район, удалось найти Анастасию Павловну Зеленскую. Она находится в той же больнице и уже пришла в себя. Уверен, после курса реабилитации она вернется в наш коллектив… Судя по вашему лицу, Никита Андреевич, у вас накопились вопросы.
– Что было в саркофаге, Сергей Борисович?
– Совершенно без понятия, – развел руками Якушин. – Да, мы все подвержены любопытству, но порой разумно остановиться… если не хотим раньше времени покидать этот бренный мир.
– Да, это самое главное в жизни, – поддакнула Варвара. – Вовремя остановиться…
– Не хотите слушать меня – прислушайтесь к словам Варвары Ильиничны, – кивнул Якушин. – Подобные находки следует сдавать государству. Именно государство в лице спецназа ФСБ прибыло вам на помощь.
– И вы безропотно отдали саркофаг государству? – пробормотал я. – Что означает концы в воду, недопущение любой информации, способной поставить под сомнение одну из основ мироздания. Разумеется, при условии, что саркофаг не был пуст.
– Именно, – кивнул Якушин. – И если уместно данное понятие: саркофаг. Вы правы, что бы там ни было, об этом никто никогда не узнает.
– Чем тогда государство отличается от организации, которую мы условно называем «контролерами»? Оно ведет себя аналогично.
Сергей Борисович тактично промолчал, что означало согласие с моим резюме. Зачем я его расспрашивал? Он никогда не скажет, что было в саркофаге; не станет откровенничать, как официальным структурам удалось уладить дело с «контролирующим органом» и кто из этих структур работает на упомянутый орган.
– «Контролеры» не будут мстить?
– Вам? – удивился Сергей Борисович. – Вы никого не убивали, просто покалечили несколько их людей, защищая свою жизнь. Эти люди выше личной мести.
«Но четверых они потеряли, – подумал я, – у них наверняка были семьи, место трудоустройства – пусть даже формальное. Впрочем, об этом позаботятся».
– У Зиновия, возглавляющего общину староверов, был спутниковый телефон. Это имеет объяснение?
– Думаю, да, – кивнул Якушин. – Если вам не показалось, это должно иметь объяснение. Но я его не знаю.
Это не было случайностью – пересечение во времени и пространстве «Чероки», перевозящего саркофаг, с вооруженными топорами молодчиками Зиновия. Последний не мог быть связан со спецслужбами, не имел ничего общего с «контролерами» – его хозяева выше и влиятельнее. Меня передернуло от этой мысли.
– Вот именно, Никита Андреевич, – удрученно подметил Якушин. – Вопрос «кто нами правит и решает все вопросы» остается открытым. Не приближайтесь к этому болоту.
– Что стало с Зиновием?
– Ничего, – улыбнулся Сергей Борисович. – Продолжает возглавлять общину староверов – фактически секту псевдохристианского толка, ну, вы это знаете…
– И заброшенный объект РВСН к северу от Ржавников…
– Все, Никита Андреевич, – хлопнул по коленям Якушин. – Не хотите пожалеть себя – пожалейте меня. С этого дня вы должны забыть все: Тагаринскую принцессу, «контролеров», секту господина Зиновия, саркофаг, в котором за давностью лет ничего не осталось, загадочный чемоданчик – предположительно излучатель инфразвука… Какую только ерунду не придумают люди… Вы должны забыть все, что с вами произошло. Живите спокойно, ничего не будет – ни звонков с угрозами, ни покушений на вашу жизнь. На допрос в полицию вас не вызовут. В ФСБ не пригласят, при условии, что вы не станете болтать языком. Вы же умный человек? А если нет, то кто вы такой в планетарном масштабе? Маленький человек, устои не пошатнете.
– Последний маленький вопрос, Сергей Борисович. Он касается той жидкости, которой в саркофаге, конечно же, не было, но спросить я обязан.
– Никита Андреевич, остановитесь. – Сергей Борисович терпеливо вздохнул. – У вас разгулялось воображение. Кстати, поздравляю, – сменил он тему, – мне сообщили из юридического отдела, что сегодня утром вы заключили прижизненный договор на оказание вам похоронных услуг – всё подписали и внесли предварительную оплату. Это, безусловно, зрелое решение, Никита Андреевич, которое я полностью поддерживаю.
Варвара подняла голову и уставилась на меня с искренним изумлением: мол, неужели, почему не знаю? Разве это о нем? А если о нем, то хорошо же его в тайге торкнуло…
Я смутился: меньше всего хотелось выносить на обсуждение эту тему.
– Ну да, – пробормотал я. – Обеспечил, так сказать, себе будущее…
– Не надо стесняться, Никита Андреевич, – мягко сказал Сергей Борисович, – мы прекрасно понимаем, что в ближайшие сорок-пятьдесят лет вы никуда от нас не собираетесь. Это действительно в некотором роде гарантия вашего будущего. Открою занятную информацию: люди, заключившие с нашей организацией прижизненный договор, в среднем живут дольше, чем все остальные. Это не реклама, а статистика, имеющая объяснение. Но я не знаю, доросли ли вы до понимания таких вещей.
Он изящно увел разговор в другую сторону и вскоре выпроводил нас. Но как же я был заинтригован, глядя в его блестящие, хранящие тайну глаза.
Определенная ясность появилась через пару недель. Позвонила Варвара, которую я уже больше суток не видел ни в постели, ни у плиты.
– Похоже, наши светлые головы в похоронном холдинге совершили прорыв. В лаборатории в обстановке строгой секретности синтезировали вещество, способное полностью уничтожать патогенную флору. Провели несколько опытов – все отлично, представляешь? Это реально чудодейственный препарат, ликвидирующий
