— Я запомню твои слова.
— Можешь законспектировать, я повторю.
— Да?
— Шучу! Но ставь задачу своим и не забывай о потенциальной угрозе подрыва на плато.
Муртаз сказал:
— Ты без меня не уезжай, ладно?
— Не волнуйся. Простимся, как люди.
К старшим офицерам подошел старший лейтенант Ефремов.
— Товарищ подполковник, разрешите обратиться? — обратился он к Авилову.
— Давай, Сережа, что у тебя?
— Мы здесь еще час пробудем?
— Возможно, дольше, а что?
— Понимаете, тут лейтенант сирийский сказал, что в нескольких кварталах от ближайшей окраины города разместился наш мобильный госпиталь. Я…
Подполковник прервал старшего лейтенанта:
— Ты хотел бы проведать вдову своего друга?
— Так точно.
— Увы, Сережа, это невозможно.
— Да у меня осталась летная форма, это насчет секретности. Никто и не узнает, кто я на самом деле. На «Тигре» доеду до окраины, дальше пешком. Мне много не надо, час за глаза хватит.
Авилов вздохнул:
— Не в этом дело, Сережа. Я бы отпустил, но… 20 августа, как только был развернут госпиталь, к нему пришло много народу. Тогда же в «приемный покой» зашел мужчина лет пятидесяти и… подорвал себя. А с собой двух врачей, медсестру, санитара, трех бойцов охраны и восемь таких же больных.
— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что среди погибших врачей опознана Ольга Копылова. Мне очень жаль, Сережа.
— Понятно. Разрешите идти?
— Иди, конечно.
Командир группы вызвал капитана Валевича:
— Связь с Сусловым, Толя!
— Есть связь с подполковником Сусловым.
Валевич быстро настроил станцию. Начальник разведки ответил немедленно:
— Да, Даниил?
— Ну все, Миша, группа отработала задачу по удержанию позиций батальона и недопущению прорыва крупных сил противника в Алеппо.
— Все? Ты хочешь сказать, боевики отступили?
— Их ошметки. Осталось менее сотни «духов», да и те уже не вояки.
— Ну вы даете!
— У нас потери, контуженый, три раненых, один тяжелый.
— Кто тяжелый?
— Заврагин. Отправлен в госпиталь.
— Сожалею. Тебе надо связаться с непосредственным начальником. По ранее достигнутой договоренности группа «Альфа» должна была в случае необходимости поддержать сирийский батальон.
— Мы и поддержали.
— Да уж, получилось совершенно непредсказуемо.
— Ладно. Я сейчас свяжусь с Москвой, возможно, еще раз выйду на тебя.
— Я на связи!
— Давай.
Валевич набрал начальника Управления.
Подшивалов ответил без задержки:
— Слушаю, Даниил.
— Примите доклад.
— Весь во внимании.
Авилов подробно доложил о действиях группы у Алеппо в части, касающейся последних суток.
Генерал проговорил:
— Вот, значит, как? У меня просто нет слов, Даниил, немедленно доложу о результатах сражения у Алеппо президенту.
— Ну прямо о сражении. Бое местного значения.
— Ну да, шестнадцать против трехсот — это, конечно, обычный бой местного значения.
— Какие будут указания, Дмитрий Георгиевич?
— Ты подожди, пока я не переговорю с Самим!
— Добро, жду.
Подшивалов вышел на связь через двадцать минут.
— Такие дела, Даниил. Сегодня, я думаю, часа через два группе убытие в Хмеймим. Послезавтра утром бортом «Ил-76», который доставил вас в Сирию, домой в Москву. Заврагина с собой, если медики разрешат транспортировку. Ну а 27 апреля в Кремль.
— В Кремль?
— Да. Президент приказал представить всех к высоким правительственным наградам, тебя к званию Героя. Более того, вручить награды он пожелал лично, так что готовьтесь рассказать, как сражались против боевиков.
— Понятно. Значит, форма одежды парадная?
— Это успеем обсудить. Сейчас возвращайся в Хмеймим. И спасибо тебе с парнями.
— Где дозаправить «Тигры», у местных узнать?
— Бронеавтомобили оставишь пока у майора Муртаза, позже их заберет наша военная полиция.
— Понял!
— Ну, тогда до встречи. Проводить не смог, встречу обязательно.
— До встречи, товарищ генерал-лейтенант.
Авилов отключил станцию, передал трубку Валевичу.
Тот спросил:
— Ну, что, товарищ подполковник, куда теперь?
— Домой!
— О, это дело.
Станция издала сигнал вызова.
— Да?! — ответил Авилов.
— Поздравляю, Даниил. И тебя, и твоих парней.
— Подшивалов звонил?
— Да. А что у тебя голос не особо радостный?
— Устал, Миша. Только сейчас понял, как устал.
— Орлов высылает за группой «Ми-8». Передай Муртазу, чтобы выделил солдат обозначить площадку. «Вертушка» будет садиться непосредственно у высоты двести тридцать шесть и восемь. Капитан Зубарев прикроет и сопроводит до Хмеймима. А здесь, хочешь не хочешь, проставишься.
— За этим дело не встанет. До встречи.
Он отдал трубку:
— Теперь, Толя, отключай станцию и позови Муртаза!
— Есть!
Обычная станция командира группы сработала сигналом вызова:
— Первый!
— Одиннадцатый! Командир, Миша Заврагин умер! Не довезли.
Подполковник сглотнул ком, произнес изменившимся голосом:
— Возвращайтесь!
Авилов посмотрел на своих бойцов, сидевших на чем попало у подножия высоты. Оружие между ног, шлемы на земле. Тихо переговариваются. Ефремов отдалился ото всех, сидел, задумавшись. В плену воспоминаний. Завтра о них напишут все мировые СМИ, им будут посвящены телепередачи, сюжеты новостей. А они отнесутся к этому с удивлением. Мол, что такого сделали? Подвиг для этих парней стал обыденностью. Сделали работу, сидят, ждут дальнейших указаний. И пойдут вновь в бой, если Родина прикажет, в любую минуту. Такие они ребята, офицеры с большой буквы, такая у них работа. Конечно, обидно, что никто не назовет их фамилий, не покажет в лицо. Не расскажет о боли раненых, о горе семей погибших. Да и живого в подъезде соседи встретят, даже не подумают, что офицер, возвращающийся со службы, — Герой. Но им это и не надо. Главное, выполнили задание, спасли сотни жизней. А остальное… остальное неважно.
