Обойдя Менялу, Сержант подчеркнул этим, что больше не доверяет ему. Это поняли все, даже тупоголовые громилы — телохранители. Меняла молча сидел, но было видно, что он вне себя от ярости. По лицу Тонтона ничего нельзя было прочитать, зато Коннорс не скрывал своей радости: — Все будет сделано как надо, босс!
— Теперь я хотел бы знать, почему не приехал Том Меррик?
Голос Сержанта был громким и требовательным. Это уже спрашивал признанный всеми главарь банды у своих подчиненных. Ответить должен был Коннорс, так как они с Томом были в приятельских отношениях. Я угадал.
— Меррик пьян, как сапожник, — ответил Коннорс. — Хорошо, если к обеду протрезвеет.
— Ладно. С ним я сам разберусь. На этом закончим. С Богом, парни!
Когда все ушли, оставив после себя стойкий запах табака и пота, я тут же рухнул в одно из освободившихся кресел, чувствуя себя вымотанным до такой степени, словно участвовал не в переговорах, а в бою. Несколько минут сидел почти физически ощущая, как из меня выходит напряжение, словно освобождая виток за витком сжатую во мне пружину.
Наконец, почувствовав себя в норме, встал, поправил револьверы во внутренних карманах сюртука, только после этого посмотрел на Сержанта. Тот сидел, поставив локти на стол и прикрыв глаза руками. Почувствовав мой взгляд, поднял голову. Лицо бледное, осунувшееся, усталое.
— Ну, как ты, Джек?
— Как и ты, — я слабо усмехнулся. — Постепенно привыкаю к мысли, что мы все же вышли из этой переделки живыми.
— Ха! Хорошо сказано! А что ты скажешь насчет Менялы?
— Я тут подумал и решил, что Меняла хочет воспользоваться ситуацией. Ты тут говорил, что следующий может быть любой из нас, вот он и хочет, под видом тех неизвестных убийц, убрать меня, тебя. Ему сейчас терять нечего. Убить нас — это его последний шанс.
— Согласен. Так что будь осторожней, Джек. Мы не так крепко стоим на ногах, что бы ты там себе не думал, — я бросил на него вопросительный взгляд. — Помимо Менялы, остались помощники и доверенные люди Гризли, Щеголя и Малыша, каждый из которых имел свою, причем неплохую, долю. Сейчас им придется расстаться со своими кормушками, а среди них есть парни, что лишний доллар готовы своей мамашей торговать. Так что соображай…
Живя в среде, где человек редко доживал до положенного ему срока, я старался быть всегда готовым к опасности. Слишком много было кругом недовольных и врагов, а особенно сейчас, когда шла смена власти. И все же я никак не ожидал, что предупреждение Сержанта получит подтверждение среди бела дня, на глазах нескольких десятков людей.
После обеда я приехал в порт, чтобы дальше вникать в свою работу. По большому счету она пока заключалась в разговорах с людьми, через которых я пытался понять, что собой представляет теневая экономика порта и пути переброски контрабанды. Одновременно я пытался разобраться в специфике работы самого порта, кто, чем занимается, начиная от портового начальства и кончая портовой охраной. От полученных знаний, щедро пересыпанных специфическими и морскими терминами, у меня временами начинала пухнуть голова, после чего я обычно задавался вопросом: а оно мне надо? Но, потакать собственным слабостям не в моих привычках, после чего я снова принимался за дело. И вот сейчас идя вдоль причалов в свой офис, я пытался думать о делах, но люди вокруг меня суетились, шумели, ругались, никак не давая мне сосредоточиться на своих мыслях. Именно поэтому я обратил внимание на грузовую фуру, стоящую рядом с горой мешков. Извозчик дремал, сидя на козлах. Они резко выделялись на фоне всеобщей суеты.
"Странно, — подумал я. — Я то думал, что девиз американцев "время — деньги", а эти прямо в наглую простаивают. Извозчик, похоже, третий сон досматривает".
Мой интерес к ним, убийцы, очевидно, приняли за подозрительность, больше ничем нельзя было оправдать их поспешные действия. Не успел я отвести взгляда от повозки, как в руках возчика появилась винтовка, а еще через секунду полотняный борт фуры был откинут в сторону. В образовавшемся проеме появились еще два ствола. Такой наглости я никак не ожидал! Днем, в месте, где кругом народ… Если они хотели застать меня врасплох, то им это удалось. Стволы винтовок расцвели вспышками. Сначала что-то тупое ударило в области живота, словно кулак двинул под ребра, потом обожгло бок. Боль избавила меня от столбняка и придала прыти. Прыгнул, пытаясь в перекате достичь двух сломанных ящиков, лежащих в пяти шагах от меня, но резкая вспышка боли в боку сломала мою комбинацию, заставив распластаться на земле, корчась от боли. Отгородив свое сознание от боли, грызущей бок, я кое-как дополз до обломков. Они меня скрыли, но не настолько, чтобы стать настоящим укрытием. К тому же убийцы, поняв, что я не собираюсь умирать, открыли бешеную стрельбу. Пули роем свистели у головы, дробя в щепки дерево ящиков. Единственное что меня спасало, это был пороховой дымка, закрывавшая им обзор.
"Суки! Достали! — вжимаясь в землю, я одновременно судорожно пытался вытащить из внутреннего кармана сюртука зацепившийся за что-то револьвер. — Меняла, гад! Найду — живым в землю зарою!".
Осторожно приподняв голову, тут же понял, если сейчас не вытащу револьвер, я покойник. Один из бандитов, под прикрытием выстрелов, по длинной дуге, подкрадывался ко мне сбоку. Увидев, что я его заметил, он прицелился в меня. Я рванул из кармана револьвер. В этот момент из-за моей спины ударил револьверный выстрел. Пуля просвистела у головы готовящегося выстрелить бандита, заставив того невольно вздрогнуть и промахнуться. Зато я не промахнулся. Пуля ударила убийцу в грудь. Наемник отшатнулся назад, хрипло крикнул: — Уходим! — развернулся, сделал шаг, за ним другой, пошатнулся, сделал взмах руками, словно пытался удержать равновесие, после чего рухнул ничком на землю. Возница до этого с трудом удерживавший лошадей, дал им волю. Фура тут же рванулась с места. Только теперь, когда счастливо избежал опасности, я услышал возбужденные голоса людей и звуки трещоток портовой охраны, увидел лица людей со страхом на лице и любопытством в глазах, выглядывающих из-за штабелей досок и куч мешков. Я и до этого их слышал и видел, но
