Мы можем познакомиться с материалами допросов Власова немецкими офицерами, представлявшими военную разведку — абвер. Эти немцы единодушны в высокой оценке интеллекта и характера плененного генерала. Власов вспоминал «опеку» Берии, досмотр в его генеральской квартире, террор конца тридцатых годов. Идеологическое обоснование власовского движения вызрело позже. Первый манифест Власова датируется третьим августа 1942 года и в нем личное прямо соседствует с обобщениями. Власов утверждает, что тактика Сталина заключается прежде всего в том, чтобы сохранить режим, который гарантирует его всевластие, что вождь использует русский патриотизм в собственных целях. Германское командование жило уже не в высокомерном 1941 году, теперь оно пыталось воспользоваться именем, званием и престижем бывшего советского генерала для раскола рядов противника, для создания дополнительных сил. Во Власове германская разведка наконец нашла ожесточенного высокопоставленного командира, согласного воевать против своих. Он написал германскому командованию письмо, предлагая создать Русскую Освободительную армию, предлагая использовать антикоммунистические настроения среди части пленных.
Власовское движение было основано в декабре 1942 года в Смоленске. Власов персонифицировал зло в Сталине и объявил себя борцом с режимом. Власов попытался создать русское национальное движение «без Сталина и против него». Он обратился к своему народу с такими словами (растиражированными немецкой пропагандой): «Друзья и братья! Большевизм является врагом русского народа. Он принес нашей стране неисчислимые несчастья. Много крови было пролито. Достаточно голода, принудительного труда и страданий в большевистских камерах пыток. Вставайте и присоединяйтесь к борьбе за свободу! За мир с честью вместе с побеждающей Германией!».
В коде каждого национального характера есть свои табу, свои неприемлемые границы. Пусть историк будущего среди погасших страстей взвесит меру приемлемости предательства, степень справедливости такой борьбы с тиранией. Но в России 40-х годов двадцатого века действовала мораль, выработанная столетиями тяжелой судьбы. Власов изменил Родине в годину ее страшных несчастий, когда личная судьба каждого человека оказалась неразрывно связанной с долей всей страны. Страшный грех предательства в таких условиях не мог быть оправдан ссылками на характер политического режима. Страна стояла на краю пропасти, и ее историческое выживание зависело от жертвенности каждого. Призывать к бунту в этих условиях, к раздору среди своих тогда, когда враг готовил общую историческую могилу для всех, — было святотатством. Это шло вразрез с национальным мировоззрением и воспринято быть не могло. Святая кровь невинных людей взывала к мести. Жизнь и свобода зависели от общих усилий. Отступник в этих условиях был врагом. Так воспринял власовское движение наш народ. И иным это восприятие быть не могло — иное противоречило бы инстинкту самосохранения.
Ведь бывшие советские солдаты, перешедшие на германскую сторону, занимались тем, что убивали простых русских солдат, жгли русские деревни, ослабляли свою собственную страну. Это было несколько больше, чем борьба с коммунизмом. А позволил ли бы Гитлер, если бы он победил Россию, корректировать свою политику в ней какому-то русскому генералу-изменнику? Все, что мы знаем о Гитлере, говорит, что это было невозможно. Он бредил только германской империей и делить ее с кем бы то ни было не собирался. Более того, в русском антибольшевистском движении, равно как в украинском и прибалтийском, Гитлер видел лишь угрозу германским интересам. Никакого либерального русского государства создавать он не собирался. Никогда его война не была войной за «эмансипацию» Восточной Европы. Германские управляющие должны были править завоеванными территориями не как некие местные освободители. Здесь должны были стоять германские гарнизоны, прямой задачей которых было не допустить никакого местного самоуправления. Миллионы славян должны были трудиться здесь как рабы на германских господ. Никаких иллюзий иного рода Гитлер не поощрял. «Избыток» населения должен был отправляться в некую «Славляндию» за Уралом или предоставлен процессу вымирания.
Фактически Власов сам дает ответ на поставленный его поступком вопрос своим же манифестом, заглавная идея которого — русский патриотизм. И нет сомнения в том, что генерал видел достаточно ясно, что его используют. Власов сам отвечает на этот вопрос обращенными к немцам просьбами отправить его в концлагерь, многократными посягательствами на самоубийство.
А как оценивали Власова те немцы, от которых зависела его судьба? Их мнения разделились. Часть из них считала, что поддержка Власова несет Германии выгоды. По мнению Геббельса, Власов «весьма интеллигентный человек и энергичный русский военачальник, производящий очень солидное впечатление. Он считает, что Россия может быть спасена только если вместо большевистской идеологии создаст себе такую, какую немецкий народ имеет в виде национал-социализма… В нашей восточной политике мы достигли бы весьма многого, если бы еще в 1914 и 1941 годах руководствовались теми принципами, которые отстаивает в ней Власов».
Ослабление в войне заставило немцев прибегнуть к помощи добровольцев власовского типа. Немцы, как свидетельствуют документы (и подтверждают такие западные историки, как англичанин Р. Овери), стали особенно полагаться на военнопленных из кавказского региона и Средней Азии. Часть из них была даже экипирована в германскую униформу и поступила под командование германских офицеров (только 74 освобожденных из германского плена получили право на статус германского офицера). Исламские части имели имамов, священников суннитов и шиитов, для которых были созданы специализированные школы в Дрездене и Геттингене. Часть этих солдат была придана германским частям. В частях СС служили примерно 150 тысяч латышей, литовцев и эстонцев. Было две украинские дивизии и одна дивизия из Средней Азии. По некоторым оценкам около миллиона нашлось таких, кто поднял оружие против своей страны. Англичанин Овери: «Многие сделали это из-за отчаяния — единственная возможность избежать смерти в лагерях для военнопленных».
Сторонники противоположной точки зрения полагали, что поддержка Власова бессмысленна и может бумерангом обернуться против Германии. Послушаем, что говорит германским гауляйтерам Гиммлер: «С этим генералом обращались ужасно вежливо, ужасно мило. В соответствии со своими особенностями, славяне охотно слушают, когда им говорят: „Это вы знаете намного лучше нас“, они любят быть любезно выслушанными, немного подискутировать. Этот человек выдал все свои дивизии, весь свой план наступления и вообще все, что знал. Цена за измену? На третий день мы сказали этому генералу примерно следующее: то, что назад пути нет, вам, наверное, ясно. Но вы — человек значительный, и мы гарантируем вам, что, когда война окончится, вы получите пенсию генерал-лейтенанта, а на ближайшее время — вот вам
