Судьба Германии решалась, однако, не на Дунае, а на Одере. Гелен в своей стратегической оценке довольно точно указал время огромного советского наступления на Одере, целью которого, писал глава германской военной разведки, было „полное уничтожение германской воли и способности вести войну“ („Das Ziel ist in der volligen Zerschlagung der deutschen Widerstandskraft“). Гитлер назвал рассуждения Гелена „полностью идиотическими“. Почти потеряв над собой контроль, Гудериан в ярости отказался уволить Гелена. Но Гитлер продолжал верить, что русские заплатят за свой кровавый путь и обессиленные падут у самых ворот рейха. Гудериан, так весело рвавшийся к Москве в октябре 1941 года, теперь считал оборону собственной столицы „карточным домиком“. Двенадцати с половиной дивизий резерва было недостаточно для сдерживания колосса, занесшего с востока карающий меч.
1945, январь
Западные союзники в начале года считали потери. Число погибших в мировой войне американцев к началу 1945 года достигло 138 393 человек; англичан — 199 497, канадцев — 18 015, австралийцев — 17 415, индийцев — 17 415, новозеландцев — 8919, южноафриканцев — 5783. Берлин считал в основном не людей, а территории. В Европе Германия потеряла все, что она завоевала в ходе агрессии, начиная с 1939 года, а в Азии Япония — почти все, взятое с 1941 года. Италия, Румыния, Болгария, Венгрия покинули „ось“ агрессоров и присоединились к ее противникам. Теперь Берлин и Токио сражались в одиночестве, отступая на собственную территорию. Но ни та, ни другая не готовы были сдаться. Заставить их сделать это требовало огромных сил.
До сих пор секретное оружие, на которое полагались Германия и Япония, не приносили им решающего успеха. Целый ряд типов „секретного оружия“ — от магнитных мин 1939 года до ракет Фау и реактивного самолета 1944 года — прошли перед современниками. На 1945 год падает изобретение фантастической подводной лодки „Шноркель“. В этой подводной лодке почти все обгоняло свое время — и корпус, создаваемый из „полуфабрикатов“, и превосходные электрические батареи, и торпедные аппараты, способные запускать несколько торпед сразу (способных одновременно потопить восемь судов), и практическая неуязвимость от орудий противолодочной борьбы. „Шноркели“ буквально растворялись в океане. Даже когда их собственный аппарат „Энигма“ давал знать об их расположении (а в Блечли читали), обнаружить удивительную лодку в океане было чрезвычайно тяжело. Все это делало „Шноркель“ превосходным орудием подводной борьбы. „Шноркели“ собирались в Киле, Гамбурге и Данциге и опробовались на Балтике. Массовый их выпуск был подготовлен к маю 1945 года. Поздно.
В новогоднюю ночь немцы впервые осуществили ночную атаку своими „блицами“ — реактивными самолетами, существенно преобладавшими над всеми прочими тогдашними самолетами по скорости. Но „блицей“ было слишком мало. В то же время тысячные бомбовые воздушные флоты уже бомбили методично Германию, ее центры военной промышленности и города, и эту силу было уже не остановить.
Но главное обстоятельство смотрело на Германию с Востока. От балтийских дюн до венгерского озера Балатон против трех миллионов солдат вермахта стояли шесть миллионов советских солдат. В резерве у немцев были два с половиной миллиона солдат, а у Советской Армии — пять с половиной. Против 4 тысяч немецких танков Советская Армия выставила 12 900 танков. Против 1960 германских самолетов — 15 540 машин.
Фронт на Востоке с 16 декабря был в статичном состоянии, но ясно, что так долго продолжаться не могло. 4 января 1945 года Гитлер перевел 6-ю танковую дивизию СС с Западного на Восточный фронт. Вечером 15 января Гитлер поездом прибыл на перрон берлинского вокзала. Гитлер слышал, как один из его офицеров сказал другому: „Берлин — самое практичное место для нашей штаб-квартиры: скоро от Восточного до Западного фронта можно будет проехать на уличном трамвае“. (В тот же вечер началось регулярное сообщение между Лондоном и Парижем. А на экраны Германии вышел самый дорогой фильм третьего рейха „Кольберг“ — об осаде прусского города Кольберг в 1807 году. Тем временем собственно Кольберг был взят Красной Армией.)
В первую неделю 1945 года начальник штаба сухопутных сил Гудериан объехал позиции на Восточным фронте. То, что он увидел на противостоящей стороне, устрашило его. Остановить громаду, движущуюся с востока, уже не в силах германской армии, и Гудериан решил в последний раз обратиться непосредственно к Гитлеру. Он просит о подкреплениях и о разрешении отвести войска с первой, плохо обороняемой линии обороны, на вторую линию с тем, чтобы страшный артиллерийский удар русских пришелся на пустые позиции. Единственная надежда заключается в том, чтобы Жуков „ударил по воздуху“, а затем, выжив под пушками русских, гибко маневрировать в западной Польше, пока весенняя распутица не остановит паровой каток Москвы. Но, как отмечает Гудериан, стоило Гитлеру услышать слово „оперативное“, как он начинал выходить из себя, предвидя в качестве следующего слова „отступление“. Представленные обновленные данные о советской мощи Гитлер назвал „идиотическими“ и „чистым блефом“. Он предложил упечь Гелена в дом сумасшедших. (Гудериан, защищая своего разведчика-аналитика, назвал его „одним из лучших моих офицеров“). Гитлер всячески пытался уйти от реальности, подчеркивая германскую мощь: „Восточный фронт никогда прежде не имел таких мощных резервов, как сейчас, и я благодарю за это вас“. На что Гудериан возразил: „Восточный фронт — это карточный домик. Если он будет прорван в одном месте, все прочее просто рухнет“.
27 января 1945 года советский военный патруль из 100-й стрелковой дивизии набрел на группу строений к юго-востоку от Катовице — часть огромного комплекса Аушвиц-Биркенау. Огромный лагерь был едва ли не пустым — 2819 узников, многие на грани между жизнью и смертью. Немцы исправно взорвали большой крематорий, но рядом были обнаружены 348 820 мужских и 836 255 женских костюмов, 7 тонн женских волос. Согласно советскому докладу, в лагере погибли четыре миллиона человек. Конев не поехал смотреть на это страшное наследие нацизма, он хотел сохранить ясную голову и эмоциональный баланс.
1 февраля германское командование объявило Берлин городом-крепостью. Все население было мобилизовано на рытье укреплений. К старому привычному лозунгу „Колеса должны крутиться для победы“ приписали: „Или Сибирь“. А Гитлер в Берлине показывал своему близкому окружению макет австрийского города Линц в будущем: „Думаете, я стал бы вам
