Забравшись на стену первое, что сделал Елеазар, это неторопливо осмотрелся. Как он и думал, магистр находился во дворе и командовал воинами даже не ожидая, что нападение повторится так скоро. Конечно, без отравленного ножа будет немного сложнее, но зато Елеазар теперь точно знает что у магистра нет доспеха, а значит он одна большая мишень независимо от числа стражников рядом, которых, к слову, почти не было, ведь все они тушили пожар.
Елеазар решил действовать незамедлительно, пока пожар не утих у него есть все шансы убить магистра без лишних неприятностей. Спрыгнув со стены и тихо пробравшись ко двору он всё ещё не знал как сделать лучше: убить магистра вблизи но наверняка, или издали, увеличивая шансы быть незамеченным однако вновь подвергая риску всё задание. Так как в основном пожар охватил землю рядом с разрушенной башней, то и главная масса воинов тоже была там, в отличие от магистра, который стоял ближе к магистрату. При этом и воины, и магистр, сосредоточили всё своё внимание на пожаре, что давало ещё больше шансов приблизиться к магистру незамеченным.
Оценивая обстановку Елеазар принял решение совместить две эти тактики; вначале будет попытка совершить убийство вблизи, но если что-то пойдёт не так, он тут же бросит несколько заранее припасённых ножей. Этот план Елеазар придумал на ходу, и на ходу же к нему приготовился, не теряя ни секунды драгоценного времени. Готовый ко всему, он пронёсся словно ветер, остановившись всего в двадцати метрах от магистра. Тут начинался переломный момент, с каждым следующим шагом шансы быть замеченным резко возрастали, и прежде чем переступить «черту», Елеазар ещё раз всё продумал, а затем, оглянувшись, ринулся вперёд, крепко сжимая ножи в руках.
Направляясь прямиком к магистру Елеазар замечал почти всё что происходило вокруг, начиная от каждого подозрительного движения, заканчивая случайно брошенным взглядом в его сторону. Елеазара конечно трудно заметить, но что в жизни, что на заданиях, он всегда готовился к наихудшему исходу. Он знал, в этом мире надежды никогда не сбываются: не надеясь, не будешь разочарован, не доверяя, не будешь обманут.
Елеазар ещё ни разу не действовал так открыто, как сейчас, в глубине души он знал что ему уж точно не удастся так просто убить магистра, во всяком случае не прямо посреди его же ордена. До последнего Елеазар ждал подвоха, но на его удивление, магистр даже не повернулся, а воины, похоже, были действительно слишком заняты пожаром. Уже и не вспомнить когда последний раз Елеазару «улыбалась» удача, обычно в его жизни происходит всё с точностью наоборот. Вскоре, воодушевленный столь неожиданным успехом Елеазар наконец подобрался к магистру, а затем тут же воткнул ему нож под рёбра, одновременно закрывая рот чтобы тот не закричал.
– Зря ты подумал что я не вернусь. – Как всегда безэмоционально проговорил Елеазар, и высунув нож из под рёбер одним движением прорезал магистру пол шеи, после чего вновь исчез в темноте.
Вскоре в ордене поднялась паника, воины заметили что магистр мёртв; может из-за того что прекратились команды, а может они быстрее увидели тело, какая разница… Важно лишь то что глава стражи тоже мёртв, а значит опасности погони точно ожидать не стоит. Теперь этот орден, и события в нём, не интересовали Елеазара, он вычеркнул его из памяти так же, как вычёркивает любой другой день из своей жизни. Завтра же, из других крепостей ордена короткого меча придут подкупленные кандидаты в магистры, и через них главный магистр возьмёт под контроль ещё один, последний из неподчиненных орденов запада. Что до Елеазара, то у него свои цели… И это отнюдь не деньги.
Сандра, храм небесного света.
Ночная темнота едва начала сходить с высоких гор вдали, Сандра всегда любила наблюдать за этим зрелищем. Свет медленно наступал на окутанные мраком леса, одновременно освещая небольшие каменные дома, где жили духовные последователи храма небесного света. Для Сандры рассвет всегда значил больше, чем просто восход солнца над горизонтом, она всегда сравнивала это с новым началом, и новой жизнью, которая приходит вместе с первыми лучами солнца. Разве не чудо, когда деревья способные навести страх в темноте обретают красочный окрас самых разных цветов радуги, красивый окрас, способный вселить надежду на то что в жизни каждого, как и в это утро, ещё настанет рассвет. Надежда действительно чем-то похожа на свет, если надежды нет, то во мраке постепенно будут исчезать все краски в душе, доброта и счастье скроются, смиренно дожидаясь пока в душе вновь засверкает хоть один лучик. Нет человека, у которого бы не было светлых чувств, есть люди у которых попросту померк свет в душе.
Внезапно, утреннюю тишину нарушила почтовая птица, судя по тому что она едва двигала крыльями, скорее всего она заблудилась в ночи, или того хуже. Только заметив замученную птицу, Сандра тут же поднялась, и подставила руку, на которую бедная птица точно «упала», уж настолько она измоталась.
– Кто же тебя так отправил…– Сочувственно проговорила Сандра, прижав птицу к себе.
Белокрыл прижался словно нашел спасение в объятьях Сандры, это настолько её поразило что она даже забыла о письме на какое-то время. Только потом, когда бедная птица успокоилась, Сандра начала понимать что если белокрыл прилетел утром, значит отправили его ночью, а это делается только в крайнем, и очень важном случае.
Внимательно рассмотрев футляр для писем, прикреплённый к когтистой лапе белокрыла, Сандра заметила вычерченный синий крест. Она не знала значение этого креста, но что странно, на месте где он изображен всегда находился знак важности послания. Считалось что три черты это крайне важное послание, а одна черта, это конечно тоже важно, но больше походит для обычной, не самой значимой новости. Можно предположить, что крест это неумело прорисованные две черты, но как не посмотри, на линиях нет ни одного лишнего изгиба, а пересекаются они ровно посередине.
Окончательно убедившись, что отправитель действительно хотел нарисовать крест, Сандра решила побыстрее показать послание главе. Хоть это всё и выглядело очень странным, её не покидало ощущение что в письме написано что-то важное. Неспроста же птицу отправили именно ночью, несмотря
