– Нынешняя власть укрепилась настолько сильно, что остался только один способ кардинально изменить верхушку. Это может быть лишь настоящий переворот, неожиданный, и с множеством сторонников на нашей стороне. Впрочем... Даже в этом случае, успех - маловероятен. Как я уже сказал, нынешняя власть слишком укрепилась.
– Но... Если маловероятен... Значит шансы всё-таки есть? – Почти в отчаянии спросила Аделина.
– Далеко не всю знать устраивает нынешнее положение дел, они могут стать нашими сторонникам, но при условии, что ты предложишь им что-то значимое взамен. При этом, из-за того что противник слишком силён и им придётся рисковать всем, они не только попросят большой кусок пирога, но могут и с лёгкостью придать, если дело пойдёт плохо. Кроме того, подавляющее большинство знати считает тебя наивной девочкой, поэтому завоевать их доверие будет очень трудно.
– Ты прав... – Отчаянно произнесла Аделина, отвернувшись. – Похоже, я была слишком наивна. Но почему ты рассказал об этом только сейчас...?
– Потому что ты окажешься в большой опасности, если попытаешься изменить расходы казначейства. – Словно не обращая внимания на подавленность Аделины, твёрдо продолжил Теодор. – Долгие годы они шаг за шагом укрепляли свою власть, предательствами и уловками они достигли вершины, и только взойдя на престол, почти без союзников, ты пытаешься их этого лишить. Неужели ты действительно поняла всю серьёзность своего шага, только сейчас?
– Прости. – Сдерживаясь, проговорила Аделина. – Последние слова отца были искренней просьбой... Он просил держаться подальше от власти, и никому не верить... Теперь я понимаю почему. – Под конец она не выдержала, и быстрым шагом, отправилась в свои покои, чтобы случайно не расплакаться. – Мне нужно подумать, поговорим позже.
– И почему я чувствуя себя виноватым сейчас. – Пробормотал Теодор, решив, что Аделине лучше побыть одной. – Только что я спас ей жизнь.
Как только Аделина ушла достаточно далеко, Теодор, не меняясь в лице, быстрым шагом направился к отцу. Нет сомнений, прямо сейчас Вольдемар думал как заставить королеву не совать свой нос в его дела, ведь больше половины расходов казны уходило именно на его орден, орден королевских заступников. Узнай Аделина это, она бы и узнала своего врага в лицо, того самого, которому она собственноручно передала печать. По жестокости с этим врагом, пожалуй, мог сравниться лишь глава братства святого слова, но к счастью, он не настолько изощрён в своих методах.
– Отец у себя? – С отдышкой после очень быстрого «шага», спросил Теодор.
– Регент, к вам Теодор. Впустить его? – Тут же произнёс стражник.
– Пусть заходит. – Послышался голос регента за дверью.
Как и ожидалось, Вольдемар не выглядел озадаченным, или растерянным. Он знал несколько сотен способов «приструнить» королеву, и Теодор лишь надеялся, что отец не успел их использовать.
– Я слышал, Аделина попросила записи казначейства, это так?
– Да. Похоже этот ребёнок усиленно пытается выбраться из своей скорлупы. Несмотря на то что её служанки всячески пытаются поощрять её развлечения, и общение с тобой.
– И что ты собираешься делать?
– Немножко показать ей окружающий мир, чтобы она обратно забилась в свою скорлупу, и больше оттуда не высовывалась.
– В этом нет необходимости отец. Я поговорил с ней, она согласилась держаться от политики подальше.
– И как же ты её убедил? – Удивился Вольдемар.
– Я ей сказал, что прежде чем что-то кардинально менять и изучать тонкости распределения средств казны, нужно набраться опыта правления, иначе из-за неопытности она наделает слишком много ошибок.
– Звучит убедительно. Если она тебя послушала, то ты делаешь огромные успехи, продолжай в том же духе. Рас уж она сама всё поняла, то мне нет смысла нагнетать обстановку. Что-то ещё?
– Ты действительно поменяешь колодцы? – Ненавязчиво спросил Теодор.
– Какой смысл, если из-за этих свиней они всё ровно станут прежними, не пройдёт и пару месяцев. Эта проблема возникает не в первый раз.
– Лучше поменяй их. Пусть у королевы будет ощущение, что у неё есть власть, тогда она расслабится и мне будет легче на ней жениться. Если же у вас наоборот, будет конфликт, это может отразиться на наших взаимоотношениях с ней.
– Твоя продуманность настолько меня радует Теодор, что я даже готов забыть о твоей утренней выходке. Продолжай в том же духе, я сделаю как ты просишь.
– Спасибо отец.
Несмотря на то что Теодор терпеть не может унижаться перед отцом, и что-то у него просить, он вышел из приёмной регента в «странно-хорошем» настроении. Узнав, что Аделина в безопасности, у него словно камень с души упал. Даже на мгновенье проскользнула улыбка на лице, пока он вдруг не остановился, и не понял что ведёт себя «странно».
– Не слишком ли я волнуюсь об этом ребёнке...? – Словно гром среди ясного неба, ударила мысль в голову Теодора, отчего тот моментально остановился. – Да не, не может быть, мне просто её жаль. Отец всегда подбирает слишком жестокие методы, даже если против него лишь наивный ребёнок.
Севастьян, первый ярус чёрного леса.
После всего произошедшего Нейла ни разу подняла глаз; её деревня разрушена, её родители убиты, а единственное что осталось от касты целителей, это посох первооснователя. Поглощённая отчаянием, она лишь молча шагала за Севастьяном, пока тот, истощённо не упал на землю.
– Что случилось? – Наконец, она заметила насколько побледнело лицо Севастьяна.
– Похоже, я переоценил свои способности. – Безуспешно пытаясь улыбнуться, проговорил Севастьян. – Можешь... Посмотреть? Что там с моей правой рукой?
– Конечно, сейчас. – Разматывая наспех наложенные повязки, испуганно проговорила Нейла. – Вот чёрт... – Ошеломлённо добавила она, как только увидела заживо отмирающую руку.
– А я надеялся что успею дойти до гильдии... Всё совсем плохо?
– Она почти начала гнить... – Опустила голову Нейла.
– Так я и думал... Даже кровоток повредился... Придётся... Её отрезать. – Пытаясь до последнего не показывать страх, почти дрожащим голосом произнёс Севастьян.
