– Нет, все же смелость важнее, а такая потеря – это лишь очень тяжелая рана, и если с потерей не уйдет доблесть, то воин сможет жить дальше, – наконец-то выдал вердикт островитянин.
– Ох, не уверен, – покачал головой я. – Если он сможет как-то забыть о своей беде, то дружки напомнят.
– Ты плохо думаешь о викингах, – вскинулся Клепп.
– Да? – хмыкнул я. – А скажи, как будут называть, скажем, какого-то Вилли Яростно Рев…
– Ты знаешь Вилли? – удивился викинг.
– Тьфу ты… ну, скажем, Групп Крепкая Скала.
– Не знаю такого.
– Чудесно; так вот, останется ли этот Групп «Крепкой Скалой» после потери своих… бубенчиков?
Клепп хотел что-то сразу возразить, но сдержался. Что же, прошедший год действительно сильно изменил бывшего берсеркера.
– Ты прав, злые языки не дали бы ему забыть о своем позоре, – подумав, вздохнул викинг.
– И все же, как бы его назвали? – прицепился к здоровяку Али.
– Отстань, пусть мой народ и не думает перед тем, как говорить, но с мерзостью твоих соплеменников нам не сравниться.
Как ни странно, такое заявление ничуть не смутило араба и даже подзадорило.
– А как у викингов относятся к мужеложцам?
В ответ Клепп зарычал, как проснувшийся шатун, а я наконец-то вспомнил, что мы все-таки имеем дело с берсеркером.
– Все, хватит; пора в дорогу. Пока идем по лесу, можно двигаться и днем.
Конфликт удалось погасить в зародыше. Удивительно было другое – почему все это время молчал Турнок? У гнома язык был острее, чем у Али и Клеппа вместе взятых. Коротышка лишь вздохнул, когда вставал с древесного корня. Карабкаясь на спину хидоя Али, он что-то проворчал на своем языке.
– Турнок, с тобой все в порядке? – обеспокоился я.
– Если еще раз задумаешь такой поход с моим участием, лучше сразу убей.
Да уж, гномы действительно никудышные наездники.
– Хорошо, – совершенно серьезно ответил я, чем вызвал смех недавних спорщиков. Даже гном, не удержавшись, фыркнул в бороду. Значит, все не так уж плохо.
Я сознательно пошел на риск дневного передвижения, и как показало дальнейшее, не совсем обдуманно.
Ближе к полудню Рудый передал мне сообщение, что впереди люди. Мы набрали солидный темп, и мне не хотелось его терять, поэтому сагар лишь изменил траекторию движения, обходя группу людей по дуге.
То ли внимание Рудого было приковано к основной массе скопления аравийских поселенцев, то ли он просто не обратил внимания на ушедшую далеко в лес парочку, но на двух охотников мы выскочили неожиданно для обеих сторон. Крепкий старик и почти подросток застыли с открытыми ртами, увидев вылетевшего из кустов пятиметрового монстра.
Передо мной встала жесткая дилемма – либо убить свидетелей прямо здесь, либо допустить риск нашего обнаружения. Возможно, мы успеем к дворцу раньше гонца на лошади, которая хоть и менее выносливая, но быстрее о́ни, а возможно, и не успеем.
К счастью, додуматься до логического, но зверского решения мне не дал Али.
Хидой араба эффектно выскочил на поляну рядом с сагаром, и облаченный в арабско-брадарский гибрид брони наездник с ходу начал орать на бедных охотников.
Оба араба тут же упали на колени и ткнулись лбами в лиственный наст.
Али еще с минуту вопил на арабском, едва ли не брызгая слюной, дав сагару и Злюке с Клеппом на спине вновь нырнуть в заросли.
Где-то через пару километров я остановил сагара. Горб раскрылся, позволяя мне выглянуть и поговорить с Али без рыкающего усиления.
– Думаешь, они не отправят гонца к бею?
– Только если управляющим в деревне будет кто-то из бывших владык чудищ. Этим мне и нравятся славяне. У вас такой охотник уже бежал бы к старосте, а тот отправил бы гонца князю, просто на всякий случай. У вас, даже если весть окажется ложной, могут и похвалить за бдительность, а у нас того, кто посмел отвлечь важного человека от поедания пахлавы, наверняка накажут.
– Хорошо, двигаемся дальше, – сказал я, а сам подумал, что с арабом нужно серьезно поговорить. Раньше это не позволяли сделать дела и посторонние уши, но вопрос-то не просто созрел, он давно перезрел.
Усиленный марш продолжался весь день и всю ночь. Заросли постепенно редели, а к вечеру местность перешла в лесостепь.
Под утро мы спустились в глубокую балку с протекающей по дну речушкой. Место было выбрано из-за отдаленности как от поселений, так и от торных дорог.
Оставив Рудого бдеть, я усыпил Злюку. Али то же самое проделал со своим питомцем. После этого Клепп и Турнок получили приказ завтракать и спать, а мы с арабом отошли вниз по течению речушки и уселись на непонятно как попавшую в заросли тростника корягу. До ближайшей рощи было не меньше километра.
– Али, ты недавно воевал со своими, да и завтра придется делать то же самое. Ты как?
– Сомневаешься?
– Нет, беспокоюсь.
Мой ответ удовлетворил араба, и он сказал:
– Воинская честь важнее. Если ты прикажешь мне резать женщин и детей моего народа, я откажусь и честно выскажу тебе все, что думаю. В прошлом бою мы бились с грабителями, посланными пограничным беем. Мне плевать, каких разбойников убивать, славянских или арабских.
– Но там были твои собратья по о́ни-гвардии.
– Там были те, кого купили за золото. Моему бывшему начальнику Фарику Уалю просто сунули золота в загребущие лапы. Думаешь, это в первый раз? Меня выкинули из гвардии не только за то, что был дерзок, но и потому что отказывался порочить честь воина. – Закончив свою пафосную речь, араб фыркнул: – Не только у викингов честь ценнее золота и мужского достоинства.
– Я тебя услышал. – Честно говоря, другие слова мне просто в голову не приходили.
Спокойный кивок араба подтвердил, что слова были выбраны правильно.
Так, а теперь спать – ночка нас ждет непростая. Разговор с арабом был важен, но не критичен. Я собирался оставить его в стороне от боя прикрывать парочку хидоев. После происшествия с арабскими охотниками мелькнула мысль взять знающего человека с собой, но план был прост как армейская портянка, и на разговоры у нас точно не будет ни времени, ни возможностей.
Рудый исправно нес постовую службу, и мы прекрасно выспались, хотя спать под не по-осеннему жарким солнцем – еще то удовольствие.
Ярило нырнул за горизонт, окрасив весь мир в алые тона. Этот перепад цветов и заставил меня покинуть царство Морфея. Али спал так же чутко, а вот контрастная парочка из здоровяка и коротышки храпела в два горла.
– Подъем, лежебоки, нас ждет очень веселая ночка.
Клепп проснулся моментально, а вот гном приходил в себя медленно и тяжело. Да уж, непросто бедняге живется на поверхности земли.
– Что, сон под солнцем тоже заменить смертью? – спросил я, увидев, что взгляд гнома стал наконец-то осмысленным.
– Точно.
– Турнок, давай я поговорю с Гурдагом, и
