– Ни в малейшей степени, – с действительно искренней улыбкой возразил я. – Если воевода тяжелой пехоты скажет мне, что некромант Врадак больше не оскверняет собой этот мир, я и все, кто пришел со мной, с удовольствием принесем клятву верности юному королю и отправимся восвояси.
По тому, как побледнело лицо Мак Тюра, стало понятно, что благоприятного ответа мне не услышать.
– Увы, ярл, ничего подобного я сказать не могу. Мы не знаем, где сейчас Врадак… – От слов воеводы в моей груди похолодело, но он поспешил меня успокоить: – Нет, мы знаем, что он где-то в подземелье своего столичного монастыря. Король и королева-мать в своей мудрости приказали уничтожить Орден Чистых и его главу, но все, кто спускались в подвалы монастыря, обратно не вернулись.
– Прекрасно, – кивнул я, – значит, вы позволите нам выполнить приказ короля.
– Конечно, – окончательно расслабился гвардеец. – Сколько вы возьмете с собой людей?
– А всех нельзя?
– Нет, – тут же вновь напрягся Мак Тюр. – Вы можете взять любое количество зверей и магов, а если понадобятся простые воины – в вашем распоряжении будет любое количество тяжелой пехоты.
В принципе он был прав – похожие на шагающие танки пехотинцы защищены намного лучше витязей. Можно, конечно, понадеяться на порядочность былого соратника, но я его знаю без году неделя, и непонятно, что творится в голове этого воина. И все же решение нужно принимать.
– Десяток людей и… нам нужны три телеги.
– Сколько пойдет зверей? – успокоившись, спросил воевода.
– Один. Это ваш старый знакомец.
– Рудый? – показал осведомленность воевода. Но кроме узнавания, в его словах сквозило удивление. – Только он?
– Да, другие не справятся, к тому же большая часть Корпуса полегла в бою с тварями некромантов. Там же погибли несколько сотен рыцарей.
Зарождающаяся в глазах гвардейца надежда погасла, а лицо посерело.
– Мы не знали…
– Бросьте, Коллан, мы все сглупили, просмотрев некроманта. Поздно рвать на себе волосы, нужно исправлять то, что можем.
Застывшие, как две собачьи стаи перед грызней, флотилии пришли в движение, рассыпавшись, но не смешиваясь.
Баржи под опекой дракаров заскользили к правому берегу, а ладьи отошли обратно и пристали возле небольшого пригорода. Все это время основная масса дракаров держала славянские суда под пристальным присмотром.
Баржи не подошли к военному порту, а встали прямо у набережной, где обычно швартуются прогулочные лодки.
Если ничего не путаю, именно отсюда до главного монастыря Чистых ближе всего.
Еще минут десять мы дожидались прихода заказанных телег, а затем началась выгрузка штурмового отряда, который и состоял-то из меня и Рудого, ну это если не считать магов и хорохов. Мало того, как оказалось, группа поддержки уже потеряла нескольких участников.
Когда я говорил гвардейцу о магах, то еще не видел состояния моих артефакторов. Да и позже удалось лицезреть только одного артефактора – из всей магической группы трюм баржи смог покинуть лишь Богдан, и то практически на карачках. Мой друг выглядел немногим лучше некров.
– Ты что, с ума сошел?! – подхватив Богдана, зашипел я ему в ухо.
– Не больше тебя, но мы-то отлежимся, а вот чем кончится твой поход – неизвестно. Зато вы с Рудым пойдете туда не с пустыми руками. – Улыбка на бледном лице получилась вялой, зато глаза мага горели огнем торжества.
– Так отправляйся обратно, спать.
– Я должен все тебе показать, – попытался возражать Богдан, но я силой запихнул его обратно в каюту, где безвольными тушками лежали его подчиненные.
Если он не прилепил к разработанному нами оружию ничего нового, справлюсь и без его пояснения.
Пока я укладывал мага, бойцы обслуги перетащили на телегу массивный ящик. Туда же направился сопровождавший нас гном. Этого мастера я не знал так близко, как Турнока и Гурдага, да и не особо с ним общался, но при этом не сомневался, что мой заказ он исполнил идеально. И все это едва ли не «на коленке». Свое изделие в виде свертка трехметровой длины гному пришлось перетаскивать с помощью одного из воинов обслуги.
Все; теперь предстояло сходить на берег мне и сагару, но перед этим нужно было поговорить с князьями. Они норовили отправиться со мной в качестве охраны, чтобы защитить не от некроманта, а от людей. Увы, пара десятков воинов ничего не изменит, а сотню поддержки гвардейцы просто не пропустят.
Князь Боримир встал перед другими дворянами и, похоже, говорил от имени всех:
– Владислав, мне не нравится эта идея, нет особой веры кельтам.
Эва как он заговорил… да уж, трещина между двумя народами становится все глубже и шире.
– Думаю, у них к нам доверия не больше, – постарался я уравновесить ситуацию. – Нас, как и века назад, объединяют общее дело и общая беда. Остальное можно оставить на потом.
– Если они тебя схватят, мы…
– Вот тогда и примете решение, – перебил я своего родича.
Боримир шагнул ко мне ближе и зашептал на ухо:
– Убей Врадака – и я посажу тебя на трон…
А это что-то новое! Тщеславие в моей груди обрадованно заворочалось, но было тут же задавлено здравым смыслом – на кой мне эта «радость»?!
– Не вздумайте повторить это хоть кому-то еще… – зло зашипел я на старика, – иначе эта страна захлебнется кровью.
Князь пристально посмотрел мне в глаза и молча шагнул назад, но я видел, что он остался при своем мнении. И еще было заметно, что мысли в седой голове моего названого родича сильно отличаются от дум его соратников. Судя по опущенным глазам, все князья, кроме моих «сокамерников», уже списали меня, причем вне зависимости от финала поединка. Для них мир в королевстве ценнее моей жизни.
Интересно, их ярость изначально была показной или просто, добравшись до столицы, они успели одуматься?
Зря старик пыжится: не поднять ему этих перестраховщиков на бунт против юного короля, тем более в поддержку темной лошадки. Неожиданный ход Белинуса с передачей власти наследнику не только остудил горячие головы кельтского рыцарства, но и повлиял на решительность вновь прибывших славян. Обида на бездействие государя, конечно, осталась, но перспективы гражданской войны могли понравиться только последним отморозкам. А бойню у бывшего Ониборга они уже приписали инициативе Чистых.
В случае острой необходимости человек легко может убедить себя в чем угодно.
С другой стороны, утешало то, что стыд за свои не совсем благородные мысли, заставлявший их отводить глаза, не позволит князьям оставить в беде мою семью и моих друзей. А Боримир и подавно порвет за них глотку любому.
Эти мысли отдались теплом в моей груди. Я шагнул к родичу и крепко его обнял.
Мне показалось или одинокая слезинка скользнула по щеке в седую бороду?
Все, хватит соплей, пора заняться делом.
Беззвучная команда отозвалась дрожью корпуса баржи. Через секунду грузовые створки разошлись, и наружу полез сагар.
Ну не любил он ездить на подъемнике, а после десятка таких самостоятельных выходов приходилось производить на барже
