Так, не о том думаю. Сейчас речь не о моих лингвистических достижениях, а о том, в каком настроении Гейдрих явился в винницкую ставку из своей очередной инспекторской поездки в протекторат. Заодно проверю: насколько хорошо ко мне относятся коллеги по адъютантскому цеху.
- Разрешите войти, обергруппенфюрер?
- А, Макс, заходи, заходи. Всегда рад.
Хм, похоже, мой курящий собеседник не соврал - Гейдрих и вправду выглядит жизнерадостно, насколько это вообще возможно для предельно циничного и расчетливого интригана высшего ранга. Значит, с высокой долей вероятности, можно заключить, что прочие штабные низшего звена, с которыми я точу лясы в курилке, не считают меня чужаком, над которым можно подшутить за здорово живешь. Это радует!
- Привет, Рейнхард! С чего такой веселый?
- Твоими стараниями, Макс. Может, подкинешь еще повод для радости?
- Всё может быть. Но сначала ответь: что удалось нарыть по заговору?
- О! Много чего, Макс, очень много.
- И?
- В общем, ты был прав - не стоит торопить события, но приглядывать за ними надо.
Я хмыкаю:
- Всё темнишь?
Гейдрих довольно ухмыляется в ответ:
- Работа у меня такая. Так всё-таки, чем обязан твоему сегодняшнему визиту? Ведь не о заговорщиках же ты так беспокоился, а?
- Беспокоюсь я о себе, причем постоянно. Потому и зашел.
- Неужели ты считаешь свою охрану недостаточной? Или тебя беспокоит кто-то конкретно? В принципе, можно конечно и усилить меры предосторожности - это совсем не трудно...
- О нет! Моя охрана выше всяких похвал. Девчонки не спускают с меня глаз ни днем, ни ночью. И дополнительные подкрепления не нужны - а то, боюсь, у меня здоровья не хватит... - После этой фразы, мы с Гейдрихом обмениваемся понимающими ухмылками. - А беспокоит меня мой нынешний статус, точнее его полная неопределенность. Что скажешь по этому поводу?
Гейдрих пожимает плечами:
- А что тут говорить? Я неплохо подчистил хвосты, так что круг лиц, знающих о твоем истинном происхождении, легко пересчитывается по пальцам, правда с помощью ног. - Тут мой собеседник снова ухмыляется. - Слухи о тебе, конечно, ходят... разные. Но в последнее время превалирует версия, что ты супер-шпион СД из числа русских фольксдойче, прибывший к фюреру с ценнейшими сведениями чуть ли не из приемной самого Сталина.
Теперь ухмыляюсь я:
- Твоя работа?
- Конечно.
- Ну-у... по крайней мере, звучит более правдоподобно, чем реальная версия событий. А главное, теперь все будут думать, что я твой человек, что, принимая во внимание обстоятельства, совсем не плохо.
- А главное - правда. - Гейдрих снова ухмыляется, на этот раз ехидно, с чувством собственного превосходства - вот же ж зараза! Не может не подколоть. Хотя на этот раз он прав - я действительно "его" человек. И он никогда не забывает об этом напомнить. Вот и сейчас: он практически ничего не сказал мне о том, к чему привели его изыскания, проведенные по моим подсказкам. А ведь не о ерунде спрашивал: о генеральской оппозиции, потенциально способной перерасти в антигитлеровский заговор и о мутной фигуре Канариса, опосредованно связанного с этой оппозицией, а заодно и с британской разведкой..., вроде бы. Что-то ведь наверняка нарыл - вон какой довольный, но молчит, не делится. Ладно, не буду дразнить гусей. Главного я от него добился - он обеспечивает мою безопасность и стабильность моего положения при Гитлере и будет это делать впредь. Не по дружбе, нет. Несмотря на известную фамильярность в отношениях, мы с ним птицы слишком уж разного полета. Просто ему выгодно прикрывать и поддерживать меня, так как мои подсказки позволяют ему куда эффективней топить своих врагов и конкурентов в борьбе за власть. Ну а я, соответственно, куда комфортней чувствую себя в тени его могущества, чем будучи ярко освещенным жгучими лучами славы фюрера. Вот такая вот цветастая аллегория...
=================================================
Вместо эпилога. Гибель комбрига.
(написал фанфик по реальным воспоминаниям) Буквально за три часа до отлета из-под Воронежа я узнал о гибели Тихновецкого. Его бригада дралась отлично, сам комбриг мне понравился своим спокойным мужеством и уверенностью. Военный Совет армии ходатайствовал о присвоение бригады звания гвардейской, а самого комбрига представил к ордену.
По дороге на аэродром заехал к танкистам. В хате на окраине (?) собрались командиры. Не было ближайшего помощника Тихновецкого, комиссара бригады Кузьмина. В том последнем бою он был ранен в голову и эвакуирован в армейский госпиталь.
Рассказывали танкисты медленно, слова словно застревали в горле. Любили орлы своего командира.
В основном говорил комбат-1 лейтенант Новиков (* большие потери, и за пять дней боев он вырос до комбата).
- Бригада заняла село(?), замаскировались... Немцы появились внезапно. Колонной шли по шляху на юго-запад... Я невольно улыбнулся... близость Украины... и многие употребляли украинские слова: шлях, хата...
- Самоходки ударили по селу, - продолжил начштаба старший л-т Макарин, - Комбриг сразу заматерился... "Вот сволочи, по мирным людям стреляют. Уходят, а напоследок гадят". А я никак в толк не возьму, по нам ведь бьют???
- Он сразу догадался! - вклинился опять Новиков, - это я потом сообразил, после боя: немцы нас не заметили, иначе бы развернулись в боевой порядок. Просто шли в колонне и стреляли по хатам.
- Комбриг и решил врезать... дистанция большая, вот и рванул с первой ротой на перехват. Прыгнул на танк и вперед. Сблизились и началась дуэль.
