— Слушай, — вспомнил я, немного утолив голод, — ты случайно не за рулем?
— За рулем, — чуть невнятно, не прекращая жевать, кивнул Кир. — Подвезти куда надо?
— Ага. Машину хочу купить. Что-нибудь не особо дорогое. До автосалона подкинешь?
— Ты надеешься купить ее сегодня? — уточнил напарник.
— Ну да. А что, с этим могут возникнуть проблемы?
— В принципе, нет. Но если хочешь все оформить сразу, то лучше покупать за наличку. Да и продавцу небольшой бонус от себя добавить. Но я бы тебе посоветовал взять бэушную. Я тут от нечего делать шарился по объявлениям и приметил шикарную «Шеви-ниву». Совсем недорого.
— Нет, только не «Ниву»! — чуть резче, чем следовало, воскликнул я. Слишком свежи были воспоминания о недавнем Прорыве и транспорте, что мне выделили.
— А что так? — искренне удивился Кирилл. — Хорошая машина.
— Я хочу новую. И не настолько дешевую. Миллиона за два, думаю. Например «Туарега».
— Ха, Грин! — рассмеялся напарник. — Ты где такие цены видел? Твой «Туарег» сейчас где-то три с половиной стоит. Не меньше.
— Ну, три с половиной, так три с половиной, — не особо расстроившись, пожал я плечами. Лишь слегка удивился, насколько выросла цена за пять лет. Чуть ли не в два раза.
— А, ну да. Я и забыл, — непонятно сказал Кир, чуть прищурившись.
— Про что?
— Что ты мажор и цену деньгам не знаешь, — с неожиданной злостью высказался напарник.
— А что тебе не нравится? — чувствуя, что и сам начинаю закипать, спросил я. — Я эти деньги не украл, а заработал. За пять лет накапало.
— Ага, и отец твой тоже весь из себя честный, да? Как же, генерал целый. Хоть и в прошлом.
— Это у тебя что, классовая ненависть играет? — откинувшись на спинку стула, хмыкнул я. Как ни странно, но после слов Кира об отце, злость испарилась.
— А даже если и так? Я именно из-за таких, как он из армии ушел. Так как понял, что во всех военных конфликтах мы проливаем кровь не за свою страну, а за толстосумов, которым это выгодно. Которые эту самую страну растаскивают по кусочку. Хапают столько, что на несколько жизней хватит и уже не могут остановиться. А детишки их, такие же моральные уроды, творят, что хотят, не боясь ничего. Ведь они не простые люди, а небожители. Стрелял бы!
— Так и стрелял бы, — предложил я спокойно. — Оружие у тебя есть. Подготовка тоже. Ты, кстати, где служил?
— В армейской разведке, — немного растерянный моими словами, признался Кирилл.
— Во-от! — утвердительно ткнул я пальцем в его сторону. — Значит, убивать умеешь. Наверно, и несчастный случай подстроить сможешь. Да так, что никто не подкопается. Так чего же не делаешь? Организовал бы подпольную организацию народных мстителей, да и отстреливал бы виновных. Вон, в девяностые многие мечтали о таких мстителях. Даже целое направление в литературе было. Почитал бы, взял интересные идеи на заметку. Что мешает?
Над столом повисло молчание. Я с невозмутимым видом доедал шашлык, а Кирилл, видимо, обдумывал мои слова. Но, впрочем, недолго. Внезапно он улыбнулся и сказал:
— А мы сработаемся!
— Что, уже придумал план по моему устранению? — хмыкнул я.
— Ой, да что там придумывать, — махнул напарник рукой. — Как два пальца об асфальт. Вот хоть этой вилкой.
— Ну, ну!
— Ты лучше расскажи, откуда про литературу девяностых знаешь? — неожиданно сменил тему Кир.
— Тут никакой загадки нет, в детстве любил читать. А у отца в библиотеке таких боевиков много было. Ты, кстати, на него наговариваешь. Родитель человек конечно непростой, но, служа в армии, он был честен настолько, насколько это вообще возможно, и военные объекты налево не толкал. Наоборот, когда бардак в стране начался, и каждый старался урвать себе побольше, отец даже пытался этому препятствовать. Недолго, правда. Его, боевого офицера, который дослужился до генерала в возрасте еще до полтинника, выпнули из армии без пенсии. Думали — зажрался генерал, делиться не хочет. А он действительно честным был. Мечтал их всех пострелять, прям как ты. Вроде как даже запил, мне дядя Сережа рассказывал.
— Неожиданно, — задумчиво произнес Кирилл. — Каюсь, был неправ.
— Ну, в чем-то ты все же прав. Я вот тем еще уродом был раньше. Но сейчас себе на хорошую машину сам заработал.
— Верю, — сказал напарник и протянул над столом руку для рукопожатия. — Мир?
— Мир, — пожал я руку и спросил, кивнув на угловой столик: — А это кто?
Кирилл проследил за моим взглядом и нахмурился. Там сидел полный кавказец, в накинутом поверх одежды белом фартуке и с отчаянием на лице объяснял что-то двум мужчинам откровенно бандитской внешности. Что именно пытался объяснить кавказец, нам не было слышно из-за расстояния и игравшей музыки, но эмоции порой красноречивее любых слов.
— Я сейчас, — сообщил мне напарник, поднимаясь. Он быстрым шагом пересек зал забегаловки и, не спрашивая разрешения, уселся рядом с кавказцем и напялил на лицо ту самую идиотско-жизнерадостную улыбку, которую использовал при знакомстве со мной.
Что именно Кирилл сказал бандитам, как я мысленно окрестил мужиков, слышно так же не было. Но судя по напрягшимся фигурам, сказанное им не понравилось. Один из них, коротко стриженый здоровяк в черной кожаной куртке, залез рукой во внутренний карман. Я, ожидая худшего, повторил его жест и положил ладонь на рукоять пистолета. Но ничего страшного не произошло. В руке здоровяка вместо оружия появилось бордовое удостоверение, которое он и предъявил моему напарнику, махнув головой в сторону. Типа — проваливай.
Кирилл же, вместо того, чтобы в ужасе сбежать, внимательно вчитался в удостоверение и, улыбнувшись еще шире, чем раньше, достал из заднего кармана джинсов свое. Раскрыл, сунул в морды «бандитам», которые, похоже, вовсе никакие не бандиты, и повторил движение здоровяка головой. Те на секунду замерли, затем поднялись и заспешили к выходу, явно матерясь сквозь зубы.
Напарник еще несколько минут пообщался с кавказцем и с довольным лицом вернулся за наш столик.
— И что это было? — с неподдельным интересом спросил я.
— Менты. Опера местные, — непонятно ответил Кирилл.
— И?
