– Ой, это да, – елейно продолжала Алетта.
– И кто у нас бог? – спросил Парис.
– Элон, – Ад попытался сорваться с колен Париса, но мужчина легко удержал его.
– Это тот, кто тебя только что оттолкнул, я правильно понял? – истерично спросил Парис, указывая на Элона.
Внутренняя обида захлестнула Ада, мальчик съежился, обида захлестнула и зверя, но он съеживаться не стал, ведь он прав, пусть этот солнечный любимец жизни уведет Ада из этого ада, ничего хорошего его здесь не ждет.
– Пошел ты… – эхом разбитого хрусталя выдохнул Ад. В темно-вишневых глазах появились горькие, а не сладкие слезы. Элон дернулся, причиняя себе боль и отвернулся, чтобы не дрогнуть.
– А что у нас бог думает по этому поводу? – спросил Парис, глядя на Элона досадливо, презрительно догадываясь, что тот думает.
– Я не бог, я раб, мне не нужен раб, – ответил Элон, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Мне Ад не нужен.
– Ха. Поздравляю с выбором бога, – истерично красиво сказал Парис.
Элон улыбался, сдерживая рвущуюся горечь. Ад смотрел на Элона.
– Я ничего не могу сделать…
– Я не могу на это смотреть, – сказал Стайн. – Но это действительно так, он очарован рабом, я где-то читал, что такое случается с элитными рабами.
– Никто не может, – философски отозвался Парис. – Что ты ему душу мотаешь, человек говорит, что ты ему не нужен.
– Но он-то мне нужен, – смотрел на Элона Ад. Элон продолжал танцевать, приказа остановиться не было и так можно было скрыться от глаз Ада. Парис задумался, Антей наверняка обрадовался бы, приведи Парис Ада, но рабы с мужской внешностью не были во вкусе Антея, а Элу, как любому добровольному рабу, нужна власть над ним. Ломать кому-то жизнь, ради капризов Ада, было бы неправильно.
– Что ты любишь, Эл? Да перестань ты мельтешить, – обратился к нему Парис.
Элон остановился.
– Я не понял вопроса, господин, – вопрос Париса застал его врасплох, Элон не имел любимых вкусов, пожалуй только чтение, но это единственное, что он пробовал.
– Читать, – пожал плечами Элон.
– Ах ты потаскуха драная, – вмешалась Алетта, метнулась за пилон, начала поворачивать спицу.
– Извините, госпожа, я думал…
– Думал! – выплюнула Алетта.
Парис сбросил ошалелый морок.
– Прекратите! – Алетта неохотно отпустила спицу. – Я хочу увести Ада к его хозяину, но он не хочет идти без тебя, я хочу узнать сможем ли мы дать тебе то, что ты хочешь.
Красивым всполохом вспыхнула надежда, мечта окрасилась красками и звуками. Тридцать лет рабства обесцветили мечту, научили опасаться всего и ничему не верить, слишком часто над его желаниями смеялись и искажали их. Если он вслух скажет о своем желании, а Парис ответит, что не может ему этого дать, это будет конец для него, он останется наедине с остервенелой толпой господ, которые не простят ему позор перед корифеем, уж лучше остаться наедине с этой толпой не знающей его желаний и довольной послушанием.
– Я люблю свою госпожу и все что она мне дает больше всего, и не хочу с ней расставаться.
Алетта погладила Элона по волосам, зверь улыбнулся, демонстрируя довольство. Парис на миг прикрыл глаза, тихо выругался, встряхнул Ада.
– Пошли, а? – презрительно позвал он мальчика.
– Не пойду, – буркнул Ад.
– Можно мне сказать, госпожа?
– Говори, хороший, – разрешила Алетта.
– Видимо, корифеи не умеют обучать рабов послушанию, раз они смеют возражать. Может, господин Парис оставит его на обучение? – сладко пропел Элон, намекая Парису на ужасы обучения.
Парис снова провел ладонью по волосам.
– Он хочет, чтобы я остался, – сорвался с колен Париса Ад и метнулся к Элону. Зверь отшвырнул мальчишку от себя.
– Видимо, господа корифеи так разнежились, что не могут справиться со щенком.
– Дааа, – не тщеславно протянул Парис.
Элон не встречал таких господ, все велись на слабо, все боялись позора, обвинения в слабости. Ад сел на колени, перед Элоном, вскинул запястья ко лбу. Парис поднялся с кресла, запустил руку в волосы.
– Кто хозяин дома?
– Я, – выступил вперед Стайн.
– Я оставлю вам Ада, на какое-то время. Если вы не против. Я прошу вас не жалеть его, но если господин Рассен получит изувеченного раба, он будет крайне недоволен. Сколько вы хотите на его ежемесячное содержание?
– Игрушки, билеты, еда… тысячи рубиновых хватит, – пожал плечами Стайн.
– Можно, господин, мне заниматься воспитанием Ада? – подумав, спросил Элон.
– Хорошая идея, – одобрил Парис. – Если вы будете его жалеть, мне не будет смысла платить.
Стайн кивнул.
– Я понял, Парис.
– Мне нужны реквизиты куда переводить слитки, – Парис презрительно повел плечами, нет ничего забавнее, чем господин, который не в состоянии содержать раба. Парис просто слышал о том, что есть такие странные господа, которые берут даже деньги с рабов. Видимо, это не господа, а рабы, которые еще не знают о том, что они рабы. Парис с интересом посмотрел на Стайна, представил, как тот вился бы в его руках, тряхнул головой, отгоняя видения униженного укрощения.
– Ладно, – сказал Парис, – Ад отказался идти со мной, я оставляю его по своим причинам. Но он ведь за это должен быть наказан, нет? – спросил Парис в пространство.
– Пусть этот хлыщ сваливает, – буркнул Ад. – Не буду ничего делать при нем.
Юджин вытянул Ада по спине кнутом.
– Не смей!
Ад вздрогнул от неожиданности. Парис злорадно, досадливо кивнул, сел в кресло.
– Отпустите Эла. Я хочу видеть, за что плачу.
Алетта сняла спицу, отпуская зверя.
Парис взял чашку недопитого кофе. Ползучая музыка фоном текла по комнате. Ад сидел, не двигаясь. Элон присел перед Адом.
– Ты сожалеешь, что отказал господину Парису?
Ад не ответил. Элон раскрыл мальчика, тот начал сопротивляться, зверь начал хлестать Ада по рукам, попадая по лицу, накрутил его волосы на руку и заглянул в лицо.
– Ты сожалеешь, что отказал господину Парису? – повторил Элон.
– Ну, положим, нет, – язвительно отозвался Ад, – если ты меня будешь бить, я не начну сожалеть, а даже если начну, то все равно никуда не пойду.
– Начнешь сожалеть и пойдешь, – опасно сказал Элон. Он не мог сказать иначе, ему было нужно, чтобы мальчик ушел.
Парис прикрыл глаза, снова тихо выругался. Он словно услышал, как в Аде щелкнула, включаясь, программа – начну сожалеть – уйду. Следовательно, его можно убить, но сожалеть он не начнет. Парис порадовался, что решил остаться на первое наказание, если что, он сможет остановить убийство, которое не простит Антей, изведя всех
