А однажды, Элон, вернувшись домой, застал там Рахму, тот сидел за столом, Ад поил его чаем. Увидев Элона, Ад не смутился, бросился, как всегда, к нему, обнял. Рахма засобирался уходить.
– Зачем приходил Рахма? – хмуро спросил Элон, когда охотник ушел.
– А? Узнать как я. Он живет один, не знал, что я вернулся. Есть будешь?
– Да.
– Как ты себя чувствуешь? – встревожился Ад. Элон говорил хмуро.
– Хорошо.
– Что-то случилось? – погладил его Ад по груди, ведя к столу.
Мальчик дурел от запаха и вида мужчины. Здесь, основной одеждой была набедренная повязка, или просторные рубаха и штаны, подвязанные веревкой, которые иногда закатывали до шорт, для мужчин, простые платья для женщин, на ногах местные носили кожаные сандалии на эластичной деревянной подошве или ходили вовсе босыми. Ад всегда мог касаться тела Элона, замирая и жмурясь от удовольствия. Зверь отрицательно мотнул головой.
– Так зачем приходил Рахма?
Ад удивленно посмотрел на него.
– Я же только что сказал…узнать, как я. Он живет один и не знал, что я вернулся.
– И предлагал уйти с собой? – задумчиво поцеловал Ада в макушку.
– Нет… зачем бы ему? Спрашивал как мне жилось в Фироками, где мы познакомились, и как мне теперь, – до Ада не доходило, что Элон ревнует. Мальчику не приходило в голову, что у мужчины есть причины ревновать.
Ад не говорил Элону, но не потому что скрывал, а потому что не заходил разговор, он спал с Рахмой, до отъезда в Фироками. Как и со многими другими. Такие, как Ад, считались достоянием государства, он не принадлежал своим родителям, правитель Кее-ниу забрал его к себе, и потом, мальчика подкладывали не только под население острова, но и под соседние острова государства Кее-ниу, и под богатое население соседних островных государств. По сути, Ад был в таком же рабстве, только его очень ценили и берегли. Такие мальчики, в определенном возрасте, уезжали с острова, смотреть мир, и возвращались уже не сексуальными сокровищами государства. Они уже имели право выбирать. Считалось, что они уже понимают свое предназначение в жизни – приносить наслаждение. Видом, телом, улыбкой, благосклонностью, своим существованием. Поэтому, смогут выбрать себе достойного хозяина сами. Ад вернулся с хозяином. На Кее-ниу философски отнеслись к тому, что хозяин их сокровища – чужак. Тут верили, что души после смерти могут вернуться откуда угодно. Вернуться. Потому что религия Кее-ниу гласила – что чужак не сможет жить здесь. Здесь сможет жить только тот, кто жил здесь до смерти, а, вернувшись, попал в другую страну. Считалось, что он обязательно приедет на Кее-ниу. Поэтому, религиозно считалось, что Элон какой-то бывший житель острова, именно потому он так жадно старается жить на нем.
Ад свел брови.
– Ты не запомнил? Что-то с памятью, с вниманием? Сходим в больницу? – тревожился он.
– Со мной все в порядке, – гладил Ада Элон. – И все? Вы только разговаривали?
– Он помог мне резать мясо, – терся об Элона Ад.
Зверь целовал голову Ада.
– И ты не собираешься к нему уходить?
– Нет, – удивился мальчик, посмотрел на Элона.
Мужчина облегченно выдохнул.
Ад накрыл на стол, сел напротив зверя, любуясь им, протянул руку и погладил любимого по волосам. Элон снова задумался.
– И вы не спали с ним? – Элон использовал слово, которым пользовались тут.
Ад мгновение помолчал.
– Сегодня нет.
– А когда? – быстро спросил Элон.
– Давно. Несколько лет назад. До моего приезда в Фироками, – пожал плечами Ад.
Зверь кивнул.
– И что, он не хочет возобновить отношения?
Ад повел головой.
– Я же принадлежу тебе, как можно хотеть со мной что-то возобновить. Да и с чего бы ему этого хотеть? Почти каждый год ему приводят такого же, как я, только моложе.
– Зачем? – удивился Элон.
– Для постели, – пояснил Ад, помялся. – так принято. У нас есть женственные мальчики, которые принадлежат острову. Их дают в пользование всем желающим.
– И тебя тоже?
Ад кивнул, стараясь не заострять на этом внимание.
– И сейчас?
– Нет. Это до тех пор, пока мальчик не захочет посмотреть мир. Тогда ему оплачивают поездку, куда он хочет. Обычно, наши ездят в Фироками. Потому что там собрано все, со всего мира. Возвращаясь, достояние имеет право сам выбирать себе хозяина, – пояснил Ад, глядя в тарелку.
– А если ты решишь сменить хозяина? – глухо спросил Элон.
– Так такие вещи хозяин решает, а не я… – ярко улыбнулся мальчик.
Элон улыбнулся, по-хозяйски положил руку на Ада. Мальчик начал ласкаться к руке мужчины.
– Но ведь если ты решишь, ты захочешь сбежать?
– Мы редко сбегаем.
– А если тебя захотят забрать? – спрашивал Элон.
Мальчик сполз на пол, придвинулся к Элону, прижавшись к его ногам.
– Бог мой, я не пойду… – Ад тихо, хрустально выдохнул, – даже если ты меня будешь гнать…
Элон поднял его на руки.
– Я подумал, что тебе может, не хочется нянчиться с несамостоятельным мужчиной. И ты хочешь кого-то другого.
– Зачем же мне было приходить к тебе? – свел брови Ад. – Почему у тебя такие мысли, бог мой? Я…недостаточно покорен?
– Нет-нет, – поспешно возразил Элон, баюкая его в объятиях.
Зверь вздохнул, на острове было столько красивых, сильных и смелых охотников, которые защитили бы такое сокровище, как Ад, и не позволили бы издеваться господам над ним, ради того, чтобы не издевались над ними. Если бы эти охотники знали, что он делал с Адом, его бы выгнали с острова, а Ада забрали бы. Ад, вдруг содрогнулся, вишневые глаза заволокла нега, он вскинул взгляд на Элона.
– Ты хочешь, чтобы я попытался сбежать бог мой? Чтобы поймать и наказать? – осенила догадка Ада.
Мальчик представил, как весь остров будет гнать его, как зверя, на мужчину.
Элон выдохнул смешок, предложение возбудило его.
– Ну нет. Я не буду тебя наказывать, просто буду искать пока не найду, а потом буду удерживать рядом с собой силой, – смутился зверь. Удерживать силой, это все равно насилие, но он бы с смирился со своей совестью. И только если бы Ад был несчастлив с ним, как тогда, когда Элон сказал, что Ад ему не нужен, только тогда зверь отпустил бы его. Элон усмехнулся, вспоминая слова Париса: «мужчине недостойно отказывать рабам в капризах».
Глава 17. Побег.
Элон возвращался домой после рыбалки, он нес хороший улов мидий. Солнце приветливо улыбалось ему, пальмы шелестели легенды острова и океан провожал доброй усмешкой.
