«Я Видящая», – ответила когда-то хранительница Эфрады на мой вопрос о том, пользовалась ли она раньше портальными камнями. Теперь я прекрасно понимала, что это значило. Действительно, Видящие не нуждались ни в порталах, ни в различных приспособлениях, чтобы свободно перемещаться из одного места в другое. Они шли Путями. Но одно дело – понимать, и совсем иное – разглядеть воочию.
Невероятное, завораживающее зрелище.
Маленькие и большие, узкие и широкие, короткие и извивающиеся длинной серебристой лентой, Пути вели из измерения, где находился Сэйти Аэрэ, а затем густой капиллярной сетью покрывали весь Эргор. И я могла легко пройти каждым из них, моментально оказавшись в любом уголке этого мира. А еще я, как носительница силы двух Нареченных, сумела бы проложить новые.
Теоретически…
Практически же мы были заперты в Сердце Ночи. Сва оставалась еще слишком беспомощной, слабой и до проведения ритуала, который освободил бы ее из кристалла, не желала рисковать своими единственными сторонниками. Лишь однажды она открыла Теомеру с Вольпеном портал в дальнее поместье младшей ветви Боргов – чтобы пополнить изрядно истощившиеся запасы.
Исчезновение наследника одного из высших родов, как уверила нас Великая, все еще держалось в секрете. Поэтому старшего сына Рэдриса и его личного мага встретили с глубочайшим, я бы даже сказала, трепетным почтением. Может, и удивились про себя, но никак этого не продемонстрировали. Без лишних вопросов выдали требуемое и молча следили, как в пространственном кармане мэтра один за другим исчезают мешки с провизией. По возвращении Венн сгрузил все добытое в кладовой, осчастливив неожиданно возникшим изобилием кухонных духов, и мы посчитали продовольственную проблему решенной. Временно. А там посмотрим.
Вечерами я неизменно приходила в комнату, где лежала наша невольная пленница. Состояние воспитанницы Арвита оставалось неизменным – она словно остановилась у последней роковой черты, замерла в стазисе, потерявшись между жизнью и смертью. Внешне девушка выглядела так же, как в тот день, когда мы попали сюда, но я остро ощущала, чувствовала всем своим существом, как, капля за каплей, ее покидает энергия, и видела – теперь я умела это делать – как меркнет свет чужой души.
Я садилась возле кровати, смотрела на бледное, изможденное лицо, на впавшие щеки и темные круги под глазами и размышляла, размышляла, размышляла…
Об Эоноре, о Вионне, о моих поступках, связавших их судьбы, и о том, что же мне теперь со всем этим делать.
Где-то очень далеко отсюда, в золотом дворце Соот Мирна жила маленькая женщина с прекрасными пепельными волосами и бездонными глазами, которые только недавно перестали быть абсолютно, беспросветно пустыми. Благодаря эликсиру, который я выпросила у Матери-настоятельницы, ей стало лучше, и у нее наверняка появилась надежда, что все еще сложится хорошо. Но действие микстуры подходило к концу, потом состояние наиды императора резко ухудшится, а значит, надо что-то решать. И не кому-нибудь, а мне.
Я брала полотенце, вытирала бисеринки пота на лбу Эоноры и думала о том, что именно из-за меня она оказалась здесь в таком плачевном состоянии.
– Нельзя воспользоваться чужой дорогой к Сердцу Ночи, Катя. У каждой жрицы она своя, – звучал в памяти голос Верховной. – Но можно позвать сестру с собой. Разрешив ей пройти по твоим следам, ты взяла на себя полную ответственность за ее дальнейшую судьбу.
– Но я ничего такого не делала…
– Уверена? Страж никогда не ошибается. Если он пропустил недостойную, то только потому, что этого захотела ты.
И я вновь и вновь прокручивала перед внутренним взором ту последнюю сцену на перевале Онтир…
Вот Теомер помогает подняться Вольпену, мы с трудом продвигаемся вперед, и за спиной сгущается туман, отсекая нас от Арвита и его спутников…
Шаг… другой… третий…
Тишина… какая же здесь пронзительная, оглушающая тишина…
– Эо, нет! Куда ты? Вернись… – раздается позади истошный вопль…
Эонора? Что с ней? Что там случилось?
Невольно я мысленно тянусь к сопернице, желая понять, что же происходит. И тем самым, не ведая, бессознательно связываю нас. Забираю девушку с собой в Сэйти Аэрэ, увожу своей дорогой, становясь, в соответствии с древним законом жриц, ее Старшей…
– Теперь тебе решать ее судьбу, – голос Верховной строг и печален.
– Что же мне делать, Великая?
– Ты знаешь, дитя, – легкая улыбка на миг смягчила суровость слов, – ты знаешь. Осталось лишь выбрать…
А по ночам, ложась в постель и закрывая глаза, я отчаянно пыталась «докричаться» до Саварда, вызвать его в свой сон. Но все было тщетно. Сначала возникали какие-то неясные картинки, мелькало встревоженное лицо сиятельного, долетали обрывки фраз, слов, но потом все исчезало.
– Ритуал, Катя… Все после ритуала…
Я так ждала предстоящей церемонии… Училась, ела, отдыхала, спала, общалась с друзьями, наставниками, богиней и все время ждала.
Наконец назначенный день настал.
Глава 21
– Кэти, – я уже собиралась шагнуть в переход, когда меня неожиданно остановил Теомер, – ты уверена, что готова?
– Не уверена… – закусила губу и покосилась на призывно распахнутый портал, ведущий к святилищу Сэйти Аэрэ. – Как-никак это мой первый в жизни ритуал, да еще и магический. Страшно…
Криво усмехнулась, надеясь вызвать хотя бы тень ответной улыбки, но не преуспела. Тео продолжал смотреть хмуро, испытующе, даже сурово. Мы уже научились в обыденной жизни закрывать друг от друга собственные переживания, но тут и эмпатом не надо быть, чтобы понять – собеседник волнуется. Не за себя – за меня.
– Отложим, – наконец решительно произнес Борг, и я услышала, как он мысленно позвал: «Венн…»
– Нет, – торопливо поймала наследника за рукав, – не надо. Через неделю, месяц, год – сомнения все равно останутся. Куда же без них? Главное не это, а то, что вы со мной, ты и Вольпен. Я чувствую вашу поддержку, знаю, что, если понадобится, всегда поможете – мгновенно, без лишних вопросов, и становится легче.
Теомер перехватил мою руку. Его ладонь казалась горячей, сухой и чуть заметно подрагивала.
– Я всегда рядом, Кэти. – Он бережно сжал мои пальцы, повторил настойчиво: – Всегда.
– Спасибо. – Мягко освободилась, отступила на шаг. – Мы ведь круг… почти семья.
– Семья… – отозвался он тоскливым эхом и отвернулся, пряча лицо.
Глубоко вздохнула – а я ведь уже успела поверить, что Теомер успокоился, перегорел, осознав, что у него нет ни единого шанса. Он никогда – ни словом, ни взглядом – не подчеркивал особого ко мне отношения, давно отыскал общий язык с Вольпеном, даже подружился с ним, и теперь одинаково непринужденно общался с нами обоими. Серьезно и сосредоточенно – на занятиях. Тепло и ровно – в остальное время. С Кариффой он держался настороженно, подчеркнуто вежливо и немного отчужденно, а для нас с Венном постепенно превратился в приятеля.
Вечерами мы втроем подолгу беседовали. Обо всем на свете. Я рассказывала
