Вот почему изучение математики и других сходных наук дается очень тяжело (если, конечно, вы не фанат математики – а таких тоже достаточно). Математика связана с преимущественно абстрактной, невещественной информацией, почти не имеющей эмоциональных или стимулирующих компонентов. Мы можем заучивать ее сознательно путем повторения и исследования, но это требует усилий и настойчивости. Много работы – и никакой мгновенной ощутимой награды. Это еще более усложняет задачу, потому что участки мозга, следящие за подобными вещами, такого не одобряют. Вот почему я даже спустя много лет прекрасно помню слова Симпсонов из моей любимой серии, но совершенно не помню, о чем меня спрашивали на экзамене по патологоанатомии. Экзамен был важен для моей карьеры, а мультфильм – нет, но почему-то определенным участкам моего мозга важная информация не понравилась. Мы не привыкли так работать. Стоит нам решить, что что-то нам нравится, мы ни за что не изменим своего мнения, даже если контраргументы будут достаточно убедительны{335}.
Конечно, возможно все. Вы можете любить машины и вождение, но после ужасной катастрофы не скоро сядете за руль{336}. Если вы съели любимое блюдо и отравились, вы не сразу закажете его снова – если вообще закажете. У нас сохранились участки мозга, которые распознают и усиливают отвращение и опасность. Они включаются, когда мы можем причинить себе вред, но их действие ограниченно. Многое связано со временем. Вы касаетесь рукой раскаленной плиты, ощущаете боль и сразу же отдергиваете руку. Вы поняли, что предмет, которого вы коснулись, опасен и его нужно избегать. А теперь представьте, что нервы, передающие болевой сигнал, действуют со скоростью улитки и боль придет лишь через неделю. Вы не сможете связать это ощущение с плитой, и ничто не помешает вам снова и снова касаться раскаленной поверхности в течение всей недели. Любой решит, что вы сошли с ума и сознательно причиняете себе вред, но вы-то этого не поймете.
Чем больше промежуток между действием и последствием, тем труднее системам нашего подсознания установить их связь{337}. К сожалению, мы едим жирную пищу и пьем алкоголь сегодня, а негативные последствия для здоровья проявляются спустя дни, месяцы и даже годы. Похмелье приходит на следующий день, но даже этого промежутка слишком много, чтобы мы связали эти ощущения с приятным застольным головокружением. Закупорка артерий и влияние на сердце происходят постепенно, и чаще всего мы этого даже не чувствуем. То есть мы «знаем», что жирная еда и спиртное нам не полезны, но более первобытные и «сильные» участки мозга, которые связывают причину и следствие, наше знание не воспринимают.
Честно говоря, даже сознательные процессы, управляемые фронтальными долями мозга, могут быть ненадежными из-за нашего оптимистичного настроя{338} – мы всегда считаем, что благополучный сценарий развития событий наиболее вероятен, хотя для этого нет оснований. В определенном смысле позитивный, оптимистичный настрой даже полезен: он связан с ощущением ментального благополучия. С таким настроем нам гораздо легче переживать тяжелые события{339}, сохранять мотивацию и стремиться к достижению целей. С другой стороны, безосновательный оптимизм может быть вреден и даже самоубийственен. «Я могу избежать рака легких, если брошу курить. Но я и без того не заболею, так зачем же ограничивать себя?» – говорите вы себе. А потом заболеваете раком легких, потому что курили. Механизм ясен?
Это не просто упрямое невежество с нашей стороны. Сканирование мозга показывает, что, когда человек представляет себе позитивное развитие событий в будущем, повышается активность определенных участков мозга, в частности миндалины и ростральных отделов передней поясной коры[50]. Представление негативных событий подобной активности не вызывает{340}. Из этого можно сделать вывод, что мозг автоматически придает больше веса и значения оптимистическим, а не пессимистическим предсказаниям. В этом есть определенная логика: планирование и предсказание, в эволюционном смысле, – сравнительно новое занятие для мозга. Глубинные участки, такие как миндалина, реагируют на основные качества того, что они воспринимают. Поэтому они отдают предпочтение хорошему, не осознавая, что речь идет лишь о теоретических сценариях, а не о реальных событиях. В результате наши прогнозы часто пропитаны неоправданным оптимизмом.
Однако есть процессы, с помощью которых мозг пытается остановить нас и не дать причинить себе вред. Исследования наркоманов и их долгосрочного поведения показывают, что наркотики воздействуют на дофаминергические пути системы вознаграждения, источник наслаждения мозга. Со временем эта активность уменьшается. Мозг привыкает к постоянному присутствию наркотика, и для достижения прежнего кайфа требуется все более сильная доза, потому что чувствительность системы вознаграждения к дофамину снижается{341}. Раньше считалось, что ослабление ощущения награды заставляет наркоманов сохранять свою привычку. В таком состоянии связи между системой вознаграждения и участками фронтальной коры, ответственными за сознательное мышление и поведение, меняются. В результате наркотики становятся для наркоманов важнее «обыкновенных» потребностей – общения, пищи, гигиены и т. п.{342}
Недавние же исследования доказали существование системы антивознаграждения. Эта сеть участков мозга порождает негативную эмоциональную и физическую реакцию – причем даже на то, чем мы наслаждаемся{343}. Она изучена не так хорошо, как система вознаграждения, но, похоже, включает в себя определенные участки миндалины и конечную полоску (возле таламуса). Они связаны с фронтальной корой и такими нейротрансмиттерами, как кортиколиберин (КРГ) и динорфин{344}. Ученые отметили аномально высокое содержание КРГ в спинномозговой жидкости самоубийц{345}. Динорфин постоянно связывают со стрессом и депрессией{346}. Считается, что оба вещества вызывают дисфорию, то есть состояние глубокой неуверенности и неудовлетворенности, противоположное эйфории. Можно сказать, что именно эта система антивознаграждения делает нас несчастными.
Интересно, что система эта активизируется, когда мы испытываем нечто приятное, но активация ее слабее, чем активация пути вознаграждения (поначалу). Мы ощущаем острое наслаждение, но одновременно и легкое неудовольствие, поскольку мозг эффективно «сдерживает» нас[51]. Однако исследования показывают, что хроническое употребление наркотиков постепенно повышает активность системы антивознаграждения и снижает – системы вознаграждения. Чрезмерное количество наркотиков нарушает хрупкое равновесие, поэтому у наркоманов система вознаграждения резко слабеет, а
