Последний аккорд, и негромкие аплодисменты. Честно говоря, думал, что княжна начнет задавать неудобные вопросы, но она сидит рядом с отцом Александром, что-то негромко ей рассказывающим, и смотрит на меня, иногда согласно кивая собеседнику. Добро, продолжаем концерт. Наигрываю перебором начало вальса, упомянутого в песне, а потом…
С берез, неслышен, невесом,Слетает желтый лист.Известный вальс «Осенний сон»Играет гармонист…О, великий князь Михаил тоже с интересом прислушивается, качая в такт носком сапога. А Ольга Николаевна уже и про нашего батюшку позабыла, вся в музыку погруженная…
…Так что ж, друзья, коль наш черед,Да будет сталь крепка!Пусть наше сердце не замрет,Не задрожит рука!..Куплет подхватывают уже все, кто знает. И звучит очень даже здорово… И аплодисменты на этот раз громче. За счет того, наша августейшая гостья с большим энтузиазмом хлопает в ладоши, затем, не в силах сдержаться, восклицает:
– Боже мой, я никогда не слышала ничего подобного! Господа, откуда эти песни?
– Об этом, ваше императорское высочество, надо спросить капитана Гурова. – Федор Артурович, помогая мне, вступает в разговор. – Точнее, как я понимаю, знакомого ему поэта, имя которого он обязался хранить в секрете.
– Но позвольте, почему он не хочет, чтобы эти замечательные песни узнали все?.. Они же такие!.. Такие!.. Даже не передать словами!..
А крепко княжну зацепило! В памяти почему-то всплывает случай из школьной жизни, когда по молодости как-то сцепились в споре с русичкой, и в ответ на наши бредни о космополитизме она привела пример из Льва Толстого, когда возвышенная и рафинированная аристократка-графинечка, с пелёнок воспитываемая гувернанткой-француженкой, восхищалась народными песнями под дядюшкину гитару и даже вышла плясать под них. Может, где-то что-то интуитивное и здесь проклюнулось? Или сработали гены деда, Александра Миротворца?.. Ну, нам это только на пользу. Лишь бы Михаил Александрович не сдал, как стеклотару, – вон как хитро улыбается…
– Прошу извинить, Ольга Николаевна, но мой талантливый друг просто не хочет открывать свое имя. Что касается всего остального – он даже не против, чтобы музыку и стихи считали народными. И будет рад, если они приобретут популярность… Кстати, об этом я и хотел с вами поговорить, если не возражаете. – Отдаю гитару Анатолю, и он начинает вполголоса напевать для желающих последний хит своего эскадрона:
Ты ждешь, Лизавета,От друга привета,Ты не спишь до рассвета,Все грустишь обо мне.Одержим победу,К тебе я приедуНа горячем вороном коне…А мы с великой княжной и отцом Александром перемещаемся для разговора за чайный столик, сменив за ним наших воспитанников. На лице Алеси явственно читается мысль «Ик!.. Я больше не могу-у!». А на измазанной мордашке Данилки, невзирая на явственную опасность для здоровья, виднеется выражение «Гвардия умирает, но не сдается».
– Так о чем именно вы хотели поговорить, Денис Анатольевич? – Княжна с интересом смотрит на меня, ожидая продолжения.
– Ольга Николаевна, всем известно про госпитали и лазареты императорской фамилии, и о том, как лично вы заботитесь о раненых, подавая пример другим… Мне недавно пришла в голову мысль, что ведь помимо ран телесных война наносит раны душевные, более опасные. Вам такого, конечно, никто не скажет, но фронтовики, и солдаты и офицеры, сидя месяцами в окопах в рваном обмундировании и впроголодь из-за повсеместного воровства, безумно устали от такой жизни и уже с ненавистью смотрят на тех, кто за их счет каждодневно кутит и шикует в ресторанах, скупает драгоценности, купается в неправедно нажитых деньгах. И этим, замечу, с большим успехом пользуются расплодившиеся агитаторы разных мастей. Еще в прошлом году группа русских социал-демократов открыто выступила с лозунгом поражения своей страны в войне, мол, это будет способствовать их революции.
– Да, вы правы, Денис Анатольевич, – поддерживает меня наш батюшка, – как я уже говорил вашему высочеству, что мне многие полковые священники докладывают о падении боевого духа в своих полках. Кое-где доходит даже до того, что солдаты хулят и поносят Церковь, отказываются ходить на молитвы, многие из них готовятся дезертировать. А тут еще тевтоны их листовками смущают, пишут, мол, пока вы в окопах сидите, казаки в деревнях жгут ваши дома, грабят и убивают.
– Но как же!.. Такого же не может… не должно быть!.. Куда же смотрят их начальники?!.. – Потрясенная такими откровениями княжна округляет глаза.
– Начальники смотрят или в бутылку, или в баночку с кокаином, или в свой кошелек… Ольга Николаевна, я понимаю, что в это трудно поверить, но это действительно так. Я сейчас не вспомню номер полка, да это и не важно, но при первой же встрече солдаты, не целясь, расстреляли все патроны и сдались в плен германцам вместе с командиром. Это было в прошлом году… А вот если песни, что вы слышали, запустить в народ, я думаю, что они очень быстро станут популярными. И будут убеждать каждого бойца, что он защищает не финансовые интересы каких-то там банкиров и фабрикантов, а свою землю, свою семью, своё Отечество. Это неправда, что «когда говорят пушки, музы молчат». Солдаты сами по себе, сколько бы их ни было, пусть даже и вооруженные самым лучшим оружием, не опасны для противника, если у них нет стимула сражаться.
– Да, но как это сделать практически? – Великая княжна еще не совсем пришла в себя, но слушает внимательно. – И что, что же я могу сделать?! Каким образом?
– Очень многое, и именно вам это будет гораздо легче. Что скажет, например, Федор Иванович Шаляпин или Надежда Васильевна Плевицкая, если к ним заявится пусть даже очень геройский капитан-фронтовик и попросит спеть песни, которые он привез?.. В лучшем случае вежливо выслушают, в уме ревнуя к появлению самозванца-конкурента, и назавтра забудут. А вот если предложение последует от кого-то из императорской фамилии, то и отношение будет совсем другим. Тем паче, что им можно будет объяснить, для чего это делается. И с их помощью создать… ну, назовем их агитбригадами, которые будут при каждой армии. Задача – выезжать именно на передний край и выступать перед солдатами в окопах, а не в ресторанах и театрах-буфф. Или создавать передвижные бригады, например, при каждом санитарном поезде. Долго ли прицепить к эшелону еще один вагон?..
– Возможно, вы и правы, Денис Анатольевич, но я не могу вот так сразу ответить ни да, ни нет. Мне нужно поговорить с мама и папа, что
