– Герр гауптман, не скрою, вы удачно провели операцию по захвату города… – Оберст холодно смотрит на меня. – И даже смогли до сего времени его удержать в своих руках. Но основной причиной тому, как я думаю, – объективные задержки, связанные с нарушением связи между штабами. Теперь же всё командование вплоть до корпусного знает, что Барановичи захвачены небольшим подразделением русской армии и что выбить его оттуда особого труда не составит.
– Простите, герр оберст-лёйтнант, но до сих пор все попытки германской армии сделать это закончились неудачей… И с чего вы вдруг решили, что численность отряда невелика?
– Если бы у вас под рукой было больше солдат, они бы сейчас копали окопы, стараясь создать хотя бы одну линию обороны. Вы же удовлетворились тем, что перегородили дорогу вот этой кучкой дров, которая сейчас догорает, и спрятались за мешками с землей. – На лице ганса расцветает надменно-презрительная улыбка. – До сих пор вы, герр гауптман, воевали с неполным батальоном пехоты и двумя-тремя эскадронами кавалерии, действовавшими, замечу, без поддержки артиллерии. На первых порах ваши хитрости с лесными засадами удавались, но всему на свете приходит конец. Теперь у нас достаточно и живой силы, и пушек, чтобы уничтожить вас.
– Вы готовы пустить в ход артиллерию? – Делаю нарочито-задумчивый вид. – Даже не предоставив мирным жителям времени покинуть город согласно Конвенции? Нет, я понимаю, что их судьба вас не волнует. Придется, как и обещал, рассредоточить пленных по улицам. Пусть они, привязанные как бараны к столбам и заборам, наблюдают, как их расстреливает германская артиллерия. У тех, кто выживет и вернётся домой, будет, о чём рассказать близким…
– Этот вопрос находится вне моей компетенции! Уверен, что его высочество принц Леопольд Баварский примет правильное решение! А я, как солдат, исполню приказ!.. – Немец отвечает чуть громче и резче, чем следует, но затем меняет тон: – Я не предлагаю вам сдаться в плен, по-моему, это – бессмысленно. Но есть и другой выход из сложившейся ситуации. В древнем китайском трактате «Искусство войны» приведено понятие «золотой мост». Вы понимаете, о чём я говорю?
Утвердительно киваю в ответ, Сунь-цзы в первоисточнике не читал, но откуда ветер дует – догадываюсь. Интересно, какими плюшками нас заманивать будут?..
– Так вот, мы предоставляем вам возможность беспрепятственного выхода из города с личным оружием и не будем организовывать преследование в течение двух часов. Я даю вам слово германского офицера!.. Вы же должны оставить в неприкосновенности все склады, естественно, на момент нашей договоренности. И, самое главное, – вернуть захваченные знамёна!.. В этом случае мы даже закроем глаза на то, что из сейфов интендантов и генерала Войрша исчезнет некоторая сумма…
Пока обдумываю, какими вежливыми словами послать этого придурка по натоптанному пешеходному маршруту в Страну Секса, её величество Судьба дает мне подсказку. Слева от нас, в болоте, слышатся пулемётные очереди, сопровождаемые хаотичной трескотнёй винтовок. Немцы дергаются, но, глядя на появившийся в моей руке люгер, застывают в почти одинаковых позах, разнятся только лица. Испуг у трубача, растерянность и непонимание у лейтенанта и неприкрытая досада на мордочке у оберста. Оба моих сопровождающих уже в положении «с колена», ствол влево, ствол вправо, осматривают секторы обстрела, справедливо полагая, что с двумя-тремя тушками в шаге от себя я и сам справлюсь. Не заметив ничего подозрительного, поднимаются, но оружие остается на изготовку.
Значит, сработал сюрприз номер два! Не могли немцы не попробовать пройти через болотце! Тем более, что там рядом друг с другом два симпатичных островка. Вот между ними спираль Бруно и раскидали в несколько рядов, а на ближнем к городу островке пулемётную точку соорудили и очень-очень хорошо её между чахлых берёзок замаскировали. И сидели там, дожидаясь своего звёздного часа, пара штурмовиков и пара добровольцев. И дождались-таки! Пулемёт лупит почти непрерывно, а вот винтовок уже почти не слышно…
– И как я должен это понимать, герр оберст-лёйтнант? – Стараясь сохранить невозмутимый вид, задаю актуальный вопрос: – Слово германского офицера, говорите? Под прикрытием белого флага просочиться в город?.. Переговоры закончены! У вас есть пять минут, чтобы убраться отсюда!
– Гауптман, вы пожалеете об этом, но будет поздно! – Ганс кидает на меня злющий взгляд, наливаясь аж свекольной краснотой.
– Молите Господа, Беккенбах, чтобы больше не попадаться мне на прицел! Честь имею! – Разворачиваюсь и иду обратно, почти физически чувствуя спиной furor teutonicus в состоянии импотенции. По-русски это называется – нечем крыть. Очень хочется крыть, но – нечем…
* * *Гансы продолжили войну через пятнадцать минут, согласно всем принятым у них правилам, то есть вытащили на прямую наводку три полевых пушки, пользуясь отсутствием у нас подобных игрушек. Интересно, в батарее же должно быть шесть стволов. Остальные где? Ждут в другом месте или потерялись по дороге?..
Выстрелы почти сразу заглушаются разрывами, дистанция игрушечная, полторы версты до нашей «линии Мажино». Одно орудие сразу плотно занялось болотом, пытаясь утопить изрядно попортивший нервы пулемёт вместе с расчётом, который к тому времени находится уже совсем в другом месте. Сейчас бойцы, засев в одном из крайних домов, изображают яростное сопротивление горстки солдат из укреплений на дороге. Тех самых, которые сейчас остальные две пушки тщательно пытаются сравнять с землей. Наших там нет, все оттянулись назад и ждут, когда гансы пойдут в атаку, чтобы отступать ввиду неприятеля, заманивая немцев вглубь. «Группу паники» составили два десятка штурмовиков, причем выбирать добровольцев пришлось по жребию, чтобы остальным не было обидно. «Ополченцы» тоже захотели поучаствовать, но сникли, когда узнали, что придется соревноваться с немцами в забеге на короткие дистанции, да ещё и под пулями. Ничего, у них есть другое задание, которое пришлось очень даже по вкусу…
Пушки методично засыпают снарядами опустевший «передок», с КП, которым служит самый удобный для этого чердак одного из домов, из-за разрывов не видно, что творится на дороге… Ага, вот это уже лучше! Артиллерия переносит огонь вперед! Блин, только бы по ложбинке не попали!.. Значит, пехота уже готова шагать за огневым валом… Ага, вот и они, твари! Несутся вперед, горланя, наверное, своё любимое: «Хох! Фюр Готт унд Кайзер!». Пулемёт молчит, «паникёры» начинают отступать, что ещё больше подзадоривает зольдатенов, открывающих по беглецам яростную пальбу. Штурмовики отходят, грамотно прикрывая друг друга, невзирая на плотность огня… Твою ж мать!.. Сразу трое бойцов летят на землю, двое остаются неподвижно лежать, один пытается приподняться. Бегущие сзади, не останавливаясь, нагибаются и подхватывают его под руки, вздёргивая с земли, остальные на секунду обернувшись, дают нестройный залп, притормаживая слишком близко подобравшихся гансов, и бегут дальше… А те снова пытаются их догнать, считая, скорее всего, что уже выиграли свою величайшую битву.
