Но лесник всё ещё не мог успокоиться.
– Да пойми ты!.. – умоляюще говорил он. – Первитин вообще всех волков в округе выбить хотел – до того взбесился… Я его еле уговорил, чтобы только того… этого… кто жеребёнка зарезал… Жеребёнок-то непростой, родительница – бывшая чемпионша…
– Короче! – угрюмо прервал его Седой. – Рассказывай давай!
Лесник встал с табурета, подошёл к шкафчику, налил стопку и ахнул её разом. Обернулся. Выдохнул.
– Будет облава, – севшим голосом сообщил он. – Когда будет точно – скажу… Как узнаю, так сразу и скажу… Стае дай знак, чтобы уходили балкой, а сам с Чеканом – во весь мах на мой номер! Ну дальше уж дело моё…
– Не промахнёшься?
– А я когда-нибудь промахивался?
Кривая улыбка выдавилась на волчьем лице Седого.
– Да уж… – сказал он и тоже встал. – Ладно. Пора… – Снял тулупчик, повесил на гвоздь в углу. – Проводишь?
– Да провожу, конечно…
* * *Снаружи по-прежнему пушил снежок. Подошли к пню, слабо освещённому из окна. Седой потирал мгновенно озябшие плечи.
– Кувыркайся давай, – велел Пахомыч. – А то простынешь нагишом…
– Не простыну, – успокоил тот. – Не впервой… А где, ты говоришь, эта балка? По которой стаю уводить…
– А вон… – Пахомыч повернулся, хотел указать, но охнул и опустился ничком на опушённый наст.
Седой выждал малость, убедился, что дело сделано, и, вынувши клинок из-под левой лопатки лесника, воткнул на место, в центр годовых колец – благо дырка в кривом сугробике виднелась отчётливо.
Отступил на шаг, перекувыркнулся через пень – и вот уже посреди тёмного двора стоял матёрый волчище со вздыбленным седым загривком. Не глядя на лежащего, он снова подступил к древесному обрубку и ударом лапы выбил нож, навсегда отрезая себе путь в мир людей.
Повернулся – и сгинул в ночи.
А снег, похоже, зарядил надолго. К утру припорошит все следы.
Июль 2018Волгоград – БакалдаСноски
1
Русская свинья!.. Проклятье!.. Убирайся отсюда!.. (нем.)