– Зачем обзываешь! И ничего не с воплем, – возразил Амон. – Так, испугался чуть-чуть. А ты бы не испугался, да? Лезу, свечу в воду, а она на меня смотрит!
Помолчали.
– Секундочку. – Кирилл подошёл к одному люку, потом к другому. – То есть, если бы не ваш косячок, голову никогда бы не нашли?
– Выходит, так, – кивнул Илья.
– А приплыла голова из этого колодца? – Кирилл ткнул пальцем в люк.
– Исключено. Как инженер говорю. Застряла бы в трубе, без вариантов.
– Что вы мне тут голову морочите? – вспылил Кирилл. – Приплыть не могла. Бросить её в колодец было невозможно. Тогда откуда она там взялась?
– Ты следак, ты и выясняй. – Илья щёлкнул телефоном, проверяя вотсап.
* * *Они сидели на затёртой танкетке, привалившись к кафельной стене. Одной на вид было не больше двадцати пяти – нос немного картошкой, румянец во всю щёку, пухлые губы, глаза небольшие, невыразительные, ноль косметики. Вроде и симпатичная, но пройдёшь мимо и не заметишь. Возраст второй определить было сложно: ей могло быть и сорок пять, и за шестьдесят. Лицо в буграх, отёчное, под глазами такие мешки, что самих глаз почти не видно, хоть они были грубо очерчены чёрным карандашом. От губ вниз глубокие складки. Обе женщины в чёрном. У молодой на коленях лежала серая куртка, которую она беспрерывно мяла в руках, пожилая так и сидела в толстом пальто, кутаясь и ёрзая, как будто сильно мёрзла. Но в морге и правда тепло не бывает.
– А я тебе говорила, Лидк, плохо она кончит! Плохо! – Женщина повернулась всем корпусом к молодой. – Не слушала мать, и вот на тебе! И что теперь мне делать, старой, больной! Нет, ты скажи! – Лицо её перекосилось. – Что, пахну для тебя, чистенькой, неважнецки? А кто растил вас, кормил, по дворам да подворотням после уроков искал? – И неожиданно тихо и зловеще завыла: – Ой, боженьки мои! На кого ж ты меня покинула, дочушка ненаглядная!
– Перестаньте, Вера Ивановна! – Девушка сидела, отвернувшись от неё. – Может, это ещё и не она.
Кирилл наблюдал за ними из приоткрытой двери кабинета Холодивкер.
– Оперативно вы сработали, – сказала Женя за его спиной. Она сидела за компьютером, писала заключение. – Синенькая у нас кем будет?
Кирилл тихо закрыл дверь.
– Мать. Три недели назад, десятого апреля, написала заявление о пропаже дочери. Похоже, нашлось её чадо.
– Увы, фрагментарно. А родительница у нас запойная, – сказала Женя. – Судя по её виду, кадр заслуженный, двадцатилетней выдержки как минимум. Странно, что она вообще сунулась в полицию с заявлением.
– Да она не сама, пэпээсники доставили. Дочь её содержала. Раз в месяц привозила деньги. А тут – нет и нет.
– А трубы горят, ага.
– Дочка-то в люди выбилась, квартиру снимала в модном квартале на Патриарших. Соседи говорят, что мать сначала ломилась в её квартиру. Потом сутки сидела на лестнице, выла, людей пугала. «Скорая» её не брала, наркологи тоже без согласия клиента теперь даже в машину не сядут. Короче, соседи вызвали наряд, и к нам её, писать заявление о пропаже дочери.
– А вторая кто?
– Лидия Тихонова, школьная подруга пропавшей. Работает экскурсоводом, возит группы по Москве и Подмосковью. Эта, слава богу, адекватная. С её слов всё сходится. Да, и серёжки узнала, телефон ювелира дала. Они были сделаны на заказ, в одном экземпляре. Ювелир по фотке свою работу подтвердил. Пошлю к нему Потапова закреплять опознание.
– Особые приметы какие-нибудь есть?
– Мать вспомнила про родимое пятно в затылочной части.
Холодивкер кивнула:
– Есть такое.
– Осталось заключение от дантиста. Завтра жду. Ну мы, конечно, ещё для проформы посомневаемся, но так-то всё ясно: наша девушка.
– Ладно, Архаров, пойдём. – Холодивкер встала. – Вот тебе до кучи плоды моих трудов: туалет головы выполнила, даже небольшую реконструкцию провела, о чём имеется акт и судебно-медицинское заключение.
– Знаешь, мать, я себе на цепочку медальон повешу – группу крови, то-сё, отказ от реанимации, органы на донорство, а на обороте выбью золотом: желаю вскрытия только у Холодивкер Е. В. Ты же мне по знакомству сделаешь туалет в лучшем виде? Обещаешь?
– Если тебе голову оторвут, цепочка не поможет.
Кирилл засмеялся.
– Накопала что-нибудь?
– Там много странностей, Кирюша. – Женя покачала головой. – Её как будто три раза убили – сначала кислотой, потом ударом в висок и в конце концов отсекли голову. – Она посмотрела на Архарова. – Это же как надо было разозлить убийцу?
Они вышли в коридор. Лида, увидев Архарова и Холодивкер, встала. Вера Ивановна осеклась на полуслове, на лице стоп-кадром застыла гримаса.
– Вера Ивановна, Лидия Анатольевна, спасибо, что прибыли. Я должен вас предупредить, что зрелище не из приятных. Вы уверены, что готовы?
Кирилл в упор смотрел на молодую девушку. Лида аккуратно опустила на банкетку мятую куртку.
– Ой, солнышко ты моё, Галчонок маленький! – Вера Ивановна вскинула руки и стала заваливаться на сиденье. Казалось, сейчас начнётся истерика. Но она неожиданно метко толкнула Лиду в спину. – Ты иди, иди, нечего мне там делать, потом всё расскажешь. – Обернулась к Кириллу: – Не боись, начальник, подпишу всё, что положено.
И уставилась в стену.
Кирилл позвал понятых. Вера Ивановна так и не двинулась с места.
– Прошу вас, – с нажимом обратился к ней Архаров.
– Без пол-литры я на такое смотреть не подписывалась, – огрызнулась женщина.
Из прозекторской донёсся сдавленный вскрик. Когда Кирилл вошёл, Лида была бледнее кафеля. Отшатнувшись от него, она быстро выскочила в коридор. Архаров глянул на стол. Холодивкер постаралась на славу: вместо раскисшего одноглазого лица Кирилл увидел восковую накрашенную куклу, до шеи накрытую простынёй, под которой была пустота.
Лида пришла в себя в кабинете Жени. Она прихлёбывала крепкий чай. Архаров не решился предложить ей пастилу и печенье.
– Галька такая красивая всегда была, – сказала Лида. – Сама про себя говорила «икона стиля». Господи, страшно-то… Вы теперь искать будете, кто такое мог…
– С какого класса вы учились вместе? – мягко спросил Кирилл.
Лида беззвучно плакала. Растирая слёзы по щекам, показала на пальцах – с третьего.
– Это, считай, всю жизнь вместе. Она какая была? Тихая? Заводила? Вспомните, может, обидела кого? Врагов себе нажила?
Девушка помотала головой.
– Галя, конечно, у нас резкая… – она вздохнула, – была. Что думала, то и говорила. Но чтобы враги… Нет.
– Парень у неё был? Муж гражданский?
– Был один, уже год. – Лида подняла на Кирилла глаза. – Тоже красивый. Я его один раз всего видела. Но
