больше я этого терпеть не намерен. Ты никогда не войдешь в мой дом, больше того, я обязан заявить о тебе в полицию…
Жоэль быстро допил остатки вина, встал и направился к столу, чтобы налить еще. Когда он, наполнив бокал, поднял голову, в глаза ему смотрело темное дуло пистолета, который появился в руках Горбушкина.
– Очень жаль, Жоэль, – с кривой улыбкой произнес он, – я даже не мог предположить, что ты умеешь говорить по-русски…
Кажется, Жоэль испугался, увидев к руках своего недавнего партнера-приятеля оружие, но просто не мог поверить, что тот может пустить его в ход.
– Я не знаю русского языка, – дрожащим голосом сказал он.
– Как же ты разговаривал сСеменовском? – недоверчиво спросил Горбушкин.
– Для этого имеются переводчики, – с грустью сказал Жоэль, – а теперь уходи. Все остальные дела я буду вести только через моего адвоката, если, конечно, тебя не посадят в тюрьму. Адье, Вячеслав, проваливай.
– Ты не сделаешь этого, – пошел на него Горбушкин, – скажи, ты ведь не заявишь в полицию?
– Я именно так и сделаю, – в голосе Жоэля сквозило презрение, – иначе я перестану уважать самого себя.
Он поднял бокал и принялся жадно пить.
– Ну и дурак, – тихо сказал Горбушкин и нажал на курок.
Жоэль так до конца и не понял, что же произошло. Пальцы его безвольно разжались, выпуская бокал с недопитым вином, колени подогнулись, и все его грузноватое тело медленно и как-то удивленно повалилось на пол.
– Дурак, дурак, дурак, – повторял Горбушкин, глядя на Жоэля.
Испуганный крик чуть не вырвался из горла Милославской, но какие-то спазмы сдавили ей шею, не дав даже ничего шепнуть. Возможно, это и спасло ей жизнь. Она продолжала стоять как вкопанная, не в силах пошевелиться. Только глаза жили независимо от остального тела, наблюдая за страшной трагедией.
Тем временем Горбушкин положил пистолет на стол, деловито склонился над Жоэлем, приложил пальцы к яремной впадине, щупая пульс, и удовлетворенно хмыкнул.
– Готов, придурок, – словно сквозь сон услышала Яна его голос.
В эту минуту в комнате появился еще один человек, которого Яна тут же узнала. Это был тот самый парень, которого она видела на вокзале вместе с Ритой. В руках у него был большой револьвер, который он направил в голову Горбушкина. Вышел он из-за тяжелой портьеры, за которой было окно или из смежной комнаты – Милославская этого не поняла, да это было и не важно, главное, что Вячеслав тоже не ожидал такого поворота событий.
– Так-так, – с легкой усмешкой произнес молодой человек, – очень забавная ситуация. Я-то думаю, как мне получше устроить все дело, а дела делаются сами собой. Вот ведь как получается, Вячеслав.
– Шило, что ты здесь делаешь? – Горбушкин был, мягко говоря, ошарашен, но держался неплохо.
Он попытался было схватить свой пистолет со стола, но Шило щелкнул револьвером, взводя курок.
– Даже не думай об этом, – негромко сказал он, – иди, присядь на диванчик, тебе нужно немного отдохнуть. Ну, быстро, – прикрикнул он.
Горбушкин повиновался.
– Что ты собираешься делать? – спустя мгновение спросил он.
– Грохнуть тебя, чего же еще, – Шило осклабился. – Потом женюсь на Ритке и стану твоим наследником. Ритка в делах ничего не смыслит, поэтому твоим бизнесом и бизнесом Жоэля буду управлять я. Ведь вы же партнеры, и после его смерти его доля перейдет к тебе, а значит, к твоей дочке. Все очень здорово получится.
– Она не выйдет за тебя, – попытался вставить Горбушкин.
– Она без ума от меня, – рассмеялся Шило, – я ведь спас ей жизнь, вытащив из лап Захарыча. Его, кстати, тоже пришлось убрать, чтобы не мешался под ногами, старый козел. Да и эту дуру Шкавронскую я удачно подставил, узнав что ее муженек кувыркается на даче со своей секретаршей. Я все рассчитал, только думал, как избавиться от вас с Жоэлем, чтобы отвести от себя подозрение. Теперь все получилось самым наилучшим образом. Знаешь, чья это пушка? – он подкинул на ладони револьвер. – Жоэля. Ты убил его, а он, смертельно раненый, выстрелил в тебя, ты понимаешь?
Шило поднял револьвер и направил его в Горбушкина.
– Стой, – торопливо прошептал Вячеслав, сползая на ковер на колени, – я отдам тебе деньги, много денег, только не стреляй.
– Хорошо, – подумав немного, ответил Шило, – давай.
– Мне нужно за ними съездить, – скороговоркой произнес Горбушкин, – я привезу, это недалеко. Там много денег, очень много. Тебе хватит на несколько лет.
– Не пойдет, – Шило отрицательно покачал головой, – ты никуда не выйдешь из этого дома, но если ты мне скажешь, где деньги…
– Ладно, я скажу, только не стреляй, – Горбушкин стоял на коленях, словно отбивал поклоны языческому божеству.
– Говори, – заинтересованно приказал Шило, поигрывая револьвером.
– Здесь они, в этом доме, – прошептал Горбушкин.
С этими словами он вцепился руками в ковер и, ломая себе ногти, что было мочи потянул на себя. В каком-то фильме Милославская уже видела похожий прием прием, но в жизни наблюдать такую картину ей приходилось впервые. Земля, то есть ковер, уплыла из-под ног Шила. Он попытался удержаться, но не смог и, издав короткий возглас, свалился на пятую точку, а потом еще ударился головой о каменный пол. Шилу с трудом, но все же удалось удержать в руках револьвер. Когда Горбушкин из партера, словно большая кошка на дичь, кинулся на него, стремясь впиться в ненавистную глотку стальной хваткой, Шило, почти не целясь, дважды нажал на курок. Револьвер гавкнул, выплевывая горячий свинец, и замолчал. Тело Горбушкина, пролетев по инерции пару метров, упало прямо на Шило, придавив его мертвой тяжестью.
Едва придя в себя после одной смерти, Милославская оцепенела во второй раз. Она собиралась убежать с этого страшного места, броситься к телефону, вызвать полицию, но почему-то стояла и смотрела в щель между дверью и косяком, надеясь что больше она такого уже не увидит.
– Вот козел, – брезгливо поморщившись, Шило столкнул с себя тело Горбушкина, перевернув его на спину, и встал на колени.
На животе Горбушкина, под расстегнутым костюмом расплывалось бурое пятно крови.
– И-ди-о-от, – Шило пренебрежительно ткнул дулом револьвера Горбушкина в плечо. – Ну ничего, – добавил он с ядовитой усмешкой, – все что ни делается – к лучшему.
Шило поднялся с колен на ноги и принялся действовать. Он поправил ковер, деловито, словно мешки с песком разложил трупы ногами друг к другу, затем протер носовым платком оружие и вложил револьвер в руку Жоэля, а пистолет Горбушкина в его руку.
Теперь, – поняла Милославская, – когда в доме Жоэля появится полиция, первой версией будет, что партнеры что-то не поделили друг с другом и пустили в ход оружие. Других версий, скорее всего, может и не быть. Наводя в доме порядок, Шило бормотал себе что-то под нос. Прислушавшись, Яна разобрала: «Деньги, деньги где-то в доме. Старый козел, не мог сначала сказать место. Где же мне искать деньги? Вот так, – управившись с трупами и декорациями, он с удовлетворением посмотрел на проделанную работу, потом взглянул на часы, – теперь можно и капусту поискать».
Наконец Милославская стряхнула с себя мистическое оцепенение и засеменила к лестнице. Она еще не дошла до конца коридора, как внизу хлопнула входная дверь. «О, Господи», – не представляя, что можно предпринять в такой ситуации, Яна в панике метнулась назад. А по лестнице, слегка заглушаемые ковром, звучали шаги. Почти бегом она вернулась в противоположный конец коридора и попыталась открыть дверь, напротив той, за которой только что произошло двойное убийство. Дверь оказалась не запертой, и Яна, быстренько прошмыгнув в комнату, закрыла ее за собой. Хоть она и была сильно напугана, но все же не забыла оставить между дверью и косяком маленькую щелочку.
– Жоэль, – услышала она взволнованный женский голос.
– Где ты, Жоэль?
