– Все просто. Посмотрим, зря ли я столько возился с Тулой и пушечным двором. Пора новым пушкам пройти проверку делом. Тем более, очень уж удачно они себя показали при бомбардировке порта. Заодно пусть и докажут, что с ними другая подготовка и не нужна. Сначала постреляем, а там уж как Бог даст. Но войска к штурму через пролом в стене должны быть готовы!
Два месяца спустя.Один день перехода от Вильно– Заходи! – кликнул я Прохора, когда мне передали, что он по моему повелению явился. – Рассказывай, что такого случилось, что не сразу откликнулся на мой зов?
– Государь, – выдал он, зайдя в шатер, – Рига пала…
– Это как?
Действительно, у князя Серебряного была всего одна новая пушка, да и та осадная двухладонка из тех, что отметились под Колыванью. Нет, и она могла наделать делов, но ведь гафуниц-то нет, чтобы активно поддержать при этом обстрел всего города, а значит, деморализовать противника. Как там, на берегу Финского залива, не получится.
– Сами ворота открыли, лишь просили оставить былые привилегии.
– Так и соглашались бы! Не хватало головы служивых класть из-за неметчины.
– Государь, так…
– Ну молодец, воевода Серебряный! Ну услужил! Так почему сразу ко мне с вестью не пришли?!
– Я попался. Все обспросил, и сразу к вам!
– Гонцу рубль! – крикнул я наружу.
Как-то же его наградить надо, а шуба с моего плеча явно маловата взрослому мужику будет.
– А теперь подробней, – обратился уже к Прохору.
– Войско шло вдоль берега, и хотели просто пройти мимо Риги. Местные переправу назло нам как раз там порушили. Пришлось встать лагерем чуть ли не под стенами, все равно роздых людям дать надо было, почему бы и немного не постращать. Не тут-то было! Из города гонца прислали с предложением переговоров. Вести о том, что творилось в Колывани, уже пришли сюда и напугали горожан изрядно. Хватило одной угрозы бомбежки. Все, что требовали, так это сохранить привилегии и мирно покинуть город всем, кто хотел уйти. Так Серебряный все это и сам предлагал, по вашему указу, и даже предъявил его переговорщикам. Прямо тот, с вашей собственноручной пометкой: «А тех, кто откажется, бить смертным боем!». Очень, говорят, впечатлило.
А еще говорят, что имидж не все! Потратили мы пороху в той бомбардировке Колывани знатно. Ох и прожорливы на него оказались новые пушки! Одноладонки с эрзац-гильзами показали себя хорошо, а вот осадные не очень. Уж очень сложно оказалось обращаться с настолько тяжелыми частями. Будем дальше думать, но это на кампанию следующего года. Не помню, как там в будущем они называются, не артиллерист ни разу, но, видимо, будем переходить на порцирование пороха в шелковые мешочки, для орудий больших калибров. Правда, придется заморочиться с нормальным затвором. Вот от его готовности и будем плясать, а пока будем пользовать, что имеем. С шелком тоже все не слава богу. Никто сейчас гарантировать его поставки, пока идет война по Волге, не сможет, тем более за приемлемые деньги, но это не повод бросать это направление в артиллерии. Еще, кстати, всплыли воздушные шары. Ох и матерился я на самого себя, что даже не вспомнил про них, а там нормально корректировать огонь не выходило. Дальность-то гафуниц до трех верст, и весь город простреливался, да вот не проглядывался никак.
Взять-то мы его взяли, да вот почти без пороха для новых пушек остались. Потому и шатались по Ливонии эти два месяца, можно сказать, на одних понтах и брали многочисленные замки. Иногда таки приходилось штурмовать. В большинстве случаев нескольких выстрелов «великих пушек» и крупнокалиберных можжир хватало, чтобы рыцари резко меняли свое мнение и начинали верить нам на слово. Правда, пару раз упорствовали. Но, как говорится, «их жизнь, их выбор». По мере продвижения пресловутый имидж нарабатывался, и рыцари предпочитали мирно убраться с захватываемых нами земель. Такая вялотекущая кампания, особенно на фоне яркого начала, позволила подкопить пороху. Тут-то и встал вопрос, а куда двигаться дальше. Ничего толком литвины под Смоленском сделать не смогут, и можно бы было всерьез заняться шведами, но, подумав, решили их пока не трогать, перенести кампанию на лето и воевать против них войсками исключительно нового строя, стрельцами и городовыми казаками. Думаю, такой подход окажется для них в диковинку, ведь обычно мы воевали вне посевных и уборочных кампаний, и лишь когда припрет изменяли этому правилу. Ведь войско само себя кормит и зарабатывает на оружие как раз летом. Так и решили идти на Вильно. Потоптаться по их гордости да объяснить, чтоб больше не лезли.
– Ну что ж, все это хорошо, но позвал я тебя, Прохор, не за этим. По слухам, в Вильно оказался сам Сигизмунд, который Август. Не его отец. Специально отправлял лихих людишек проверить. Так и есть, во всяком случае, позавчера это было еще правдой. Так вот какое дело. Возьмешь верховых, лучше из легких воевод с их отрядами, и двинешься вперед основного войска, но не под стены города. Нужен ты будешь перекрыть дороги, чтобы не сбег… Не так: если при тебе попытается уйти, сделай все, чтобы его самого захватить. Не объявится, мы же к вечеру подойдем, и с ходу начнем штурм, благо теперь знаем, что пушки это позволяют делать без длительной подготовки. Но сам понимаешь, время все равно займет, и обстрел будет ночью. Полной осады делать не будем, не дай бог убьем, а вот выгнать на тебя постараемся, если к тому времени он так и не решится утекать. Взрывы бомб убедят. Не получится, значит на то воля Божья, просто захватим город. Он ведь уже сейчас, может, уезжает…
Ночь.В отсветах от зарева горящего ВильноВ темноте к группе, наблюдающей за городом, подбежало несколько человек.
– Государь!
– Прохор? – узнал того по голосу мальчик, несмотря на то что того не объявили.
– Получилось! Везут сюда!
Эпилог
Я стоял и смотрел – в прошлом просто Кирилл, а ныне великий князь Московский и Всея Руси, а также и великий князь Литовский, Иоанн IV Васильевич, не успевший получить звание Грозный – на уже затихающие пожарища в буквально раздавленном Вильно, хорошо видневшемся в свете разгорающейся зари нового дня: настолько быстрым и сокрушающим был захват столицы бывшего Великого княжества Литовского. Рядом стоял Тихон и бережно держал двумя руками свиток, как величайшую драгоценность – ведь этот небольшой клочок бумаги фактически прекратил существование давнего соперника Москвы за влияние над русскими землями. Это был документ, который, как надеялся его господин, наконец остановит войну.
Как же он ошибался! Это было только легкими всполохами набирающего силу пожарища. Того, что в России назвали Великой Замятней, а во всем остальном мире значилось как «война за литовское наследие». Началом ожесточенной
