Пришлось встречаться и с кузнецом. В первую очередь я подумал про мотыги. Мешать ими – это не лопатами. И сильно легче, и не в пример быстрее. И велосипед изобретать не надо, в смысле всякие мешалки выдумывать. Заодно у кузнеца были заказаны штыковые и совковые лопаты, а также «лепестки», вилы, в том числе и садовые, и гибрид садовых вил и штыковой лопаты.
Печь сложить надо было в специально поставленном для этого пятистенке. Крышу не сделали, потому как трубы еще не было, а плотники не знали, что это за зверь такой и с чем его едят. Потолка пока тоже не было, поскольку на Руси в это время они были страшной экзотикой: очень в редких и зажиточных домах делали потолки, второй этаж строили так вообще только в очень богатых. Просто это позволяло делать стены ниже, экономя деньги на строительство, притом что вверху было достаточно свободно. Удивительный рационализм во всем. Даже неудобства жизни приспосабливались для пользы.
Печь должен был класть печник. И вот начал мне этот делец заливать:
– Печь будет всенепременно в лучшем виде! И не угарной, и жаркой, но не жадной, чтобы дров шло как можно меньше, и будет она красива, миловидна.
– Ты мне что, девку расписываешь? Печь, главное, сложи, как мне надобно, а все эти жадно да жарко брось.
Видно было, что не сдержалась душа поэта, потому как он встрепенулся от моих слов. Но вовремя показанный кулак одного из воинов охранной стражи остановил его порыв. Я бы тоже, думаю, остановился, если бы мне такой показали. Таким только быков ударом в лоб валить.
Сложили печь неинтересно. Печник, которого, оказалось, Захаром кличут, поначалу попробовал по-своему все же устроить, но и мы не пальцем деланные. Возмутила его высота моей печи. Тут так печи пока не клали, и были они невысокими, а я вон какую заворачивал. Но после задушевного разговора с воеводой Михайло Венюковым Захар пришел на работу с фингалом под глазом и стал исполнять все, что скажу.
Вот когда с печью закончили, вот тогда и доделали и крышу и сделали потолок, как я просил. На улице по ночам уже стало холодать, поэтому в окна вставили стекла. Я как узнал их цену, чуть на месте не упал на пятую точку. Во где деньги гребут лопатой! Эпическая сила!
С производством стекла тоже что-то надо было делась. На самом деле это производство стратегическое. Если оно не будет создано, на хороших станках можно ставить крест. Химия и та непонятно как развиваться будет. Сам я в этом мало понимал. Надежда была на то, что найдут знающих людей, да хоть немчин. Это производство нужно было кровь из носу, уже вчера.
Печь же в первую протопку парила просто нещадно. Спасу не было. Двери настежь, но все равно в избе дышать было нечем, и только к вечеру пошло нормальное сухое тепло. Вот Захар как-то поглядывать на меня странно начал, опять стал норовить на колени бухнуться, что, кстати, я ему строжайше запретил на время строительства.
– Чего это с ним? – спросил я у Прохора.
– Ты только не серчай за слова, которые я тебе скажу, князь, но не думал он, что что-то путное из всего этого выйдет. Думал, одно баловство. А вон оно как, оттого к тебе у него уважение, превзошел ты его, мастера, хоть не в умении, но в знании. Не думал он, что узнает еще чего новое про печь, а поди ж ты! И я не думал, ты уж извиняй, – проговорил он с поклоном.
«Да чего там!» – хотел сказать я, но сдержался. Ничего великого вроде и не сделал, все по науке дедовой, оттого и неуютно стало. Не мое это достижение, а как такое объяснить? Придется привыкать к подобному.
Только и вздохнул.
– Тут такое дело. Бумагу надобно свою делать, у нас на Руси, а не заморскую завозить. Слышал я, где-то у папистов придумали машину, чтобы книги печатать, – начал я новую тему.
Прохор-то внимательно стал слушать, аки откровение какое от меня снизойдет. Но мы пока так высоко не летаем, только как те крокодилы, из анекдота. Со всем перечисленным я мало что мог сделать, потому и завел тот разговор, чтобы народ напрячь поиском специалистов. Типографию сделать-то можно, но без своей русской бумаги и в большом количестве это было бесполезно. Разве что потешить свое самолюбие. Сначала бумага, потом книги. Единичные экземпляры и без меня перепишут. Вот и металлическое перо надо сделать. Грифельный карандаш тоже. Да чего только не надо, так ведь, как говорится, и Москва не сразу строилась.
Глава 3
Если вот с водяным колесом сразу не вышло, почему бы паровик не сделать? Самый простейший, атмосферный, непрерывного действия, по типу ползуновского, правда, на столь высокое звание сия машина не тянет. Зато давление пара там смешное, чуть повыше атмосферного. Сам принцип работы прост и позволяет делать ее даже с помощью кувалды. КПД (коэффициент полезного действия) пока давление невелико, еще ничего, но с его ростом становится просто швах. Но нам пока мощность сильно и не нужна, главное сам принцип. На безрыбье и рак рыба, как говорится. Одна проблема: кузнецы не резиновые, на все не растянешь. Однако пущай пашут на благо родины. А у них-то радость, заказы прут и прут. А жизнь-то налаживается.
Рано, однако, я в тот момент обрадовался. На этом чуть все и не встало. Дорогой это штуковина выходила очень. Мамка вот даже приехала, узнать, чего это я удумал. Спасли меня мои же придумки.
– Это еще что за… штука? – спросила она меня, явно собираясь выразиться поярче, однако сдержалась.
Чувствую, описали мои дела далеко не в выгодном свете, хорошо, если как мелкое чудачество. Гадить напрямую перестали, а вот втихаря палки в колеса по-прежнему вставляли.
– Это, мам, чертильник, – я так кульманы обозвал: в самом деле, откуда мне такие слова знать.
Бумаги и карандашей не было, а вот чертильник уже был. Правда, весь деревянный, сочленения все хлябали, но вот он. Опять же, литцы с пушечного двора заезжали, сняли мерки, ежели все пойдет по плану, то следующим летом это будет работающее изделие. Время было, почитай уже, к январю 1537 года. С бумагой забрезжил просвет, нашли-таки деятелей, которые согласились такое производство в Московии создать. По карандашам тоже чего-то измышляли. Получались они, правда, пока никудышные, крошились, но я надеялся со временем на положительный результат.
Металлические перья для письма уже были, и мы ими даже пользовались. Правда, не из железа, а
