Ясно, что все четверо участников той "шпионской вечеринки" всё это время терпеливо ждали какого-то сообщения извне. Так вот, ожидали они там вовсе не приказа на ликвидацию "собутыльника" (это первое, что приходит на ум), а как раз ВОЗМОЖНОЙ ОТМЕНЫ того приказа (исполнять который им было до смерти неохота: корпоративная солидарность в этой среде — не пустой звук). Понятно, что судьба "майора Марло" решалась на сложных переговорах в весьма высоких кабинетах; к семи вечера оттуда прибыл курьер с сообщением, что, к сожалению, развести углы так и не вышло, и светила расположились самым неудачным для майора образом... После чего ребята вздохнули и, со словами: "Прости, Кит — ничего личного", тыкнули коллегу заточкой в глаз; приказ есть приказ, такие дела.
Тех сторонников "заговора-и-убийства", кто и впрямь решит воспользоваться этой подсказкой, мы сразу честно предупреждаем о ее "встроенном дефекте": по нашему мнению, такого рода мокруху сотрудники двух конкурирующих ведомств ("МИ-5" и "МИ-6") на глазах друг у дружки учинить не могли никак. "Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда", увы.
Это вплотную подводит нас к следующему обстоятельству, кажущемуся совершенно необъяснимым в рамках любых гипотез "заговора-и-убийства", а именно: то самое соучастие сотрудников двух враждебных Контор, сесиловской и эссексовской. Как хорошо сформулировал тот же Фэри (2005), касаясь вопроса об организаторе дептфордских посиделок: "Почему [именно] эти люди? Если за этим стояли Сесилы, почему Фрайзер? Если это был Эссекс или Уолсингем, почему Поули? Только комбинация лорда Бёрли, сэра Роберта Сесила и Томаса Уолсингема [в качестве организаторов] создает такую возможность, но почему они [дружно] захотели убить Марло?"
(7) Этот вопрос оказался камнем преткновения и для самой, безусловно, проработанной из гипотез этой группы — Чарльза Николла[68] (его версии 1992 и 2002 годов различаются в некоторых деталях). В ней Марло пал жертвой борьбы между партиями Эссекса и Рэли (с чем мы вполне согласны), а тот смертельный удар "поэту и шпиону" нанес Скерес (Фрайзер же взял мокруху на себя, именно пользуясь своей репутацией "божьего одуванчика" при "законной самообороне") — вот это уже вполне смахивает на правду!
Предполагается, что эссексовская "МИ-5" пыталась перевербовать Марло, чтобы получить от него убойный компромат на Рэли; тот, однако, полез в бутылку, ну и — пришлось убить, "Такая вот неприятность" (с)... И всё бы ничего, но из этой картины опять выпадает Поули. И тут Николлу приходится идти на прямо-таки фантастическое допущение: резидент-де заявился туда незваным, он спешил на выручку коллеге по "МИ-6", но опоздал (в 9 часов не уложился?..) и оказался на месте, когда всё уже было кончено...
Ну, это уже какая-то мелодрама... театр шиллеровский. "Неубедительно!", увы.
(8) "И, наконец, главное. Не потому главное, что самое опасное, а потому, что наиболее вероятное" (с) — начальство Марло-шпиона (Роберт Сесил и Бёрли), опасавшееся разглашения им секретов Службы на следствии-суде. На фоне, например, экстравагантной гипотезы Брейта (см. выше), где те же Сесил с Бёрли учиняют ликвидацию Марло-поэта из-за "зашифрованной католической пропаганды" в его пьесах ("литературоведы в штатском", блин...), эта старая-добрая версия подкупает своей печальной простотой: "Nothing personal, just business!" Неудивительно, что специалисты по истории спецслужб (в отличие от литературоведов...) предпочитают именно ее[69].
"Елизаветинская разведка могла иметь особые основания не допустить гласного суда над драматургом. Ведь Марло сохранял возможность рассказать что-либо "лишнее" о своих поездках на Континент в качестве агента секретной службы (Черняк, 1977)" Хейнс (2004) заочно возражает Черняку в одном лишь пункте: не на Континент, а в Шотландию; деятельность "МИ-6" при дворе Иакова, в которой отметился наш "поэт и шпион", на пару со своим другом Мэтью Ройдоном, могла быть сочтена предосудительной с самых разных точек зрения... "Это вечная проблема руководства разведслужб: трения между открытыми и скрытыми подразделениями правительства; страх, что открытые, официальные расследования приведут к непреднамеренной утечке информации о скрытой деятельности. Марло же работал, от имени Сесила, как раз в таких сомнительных областях правительственной деятельности (Nicholl, 2002: p.320)" (NB: Николл, правда, в отличие от Черняка и Хейнса, полагает, что Сесила это как раз побудило защищать своего человека.)
Полемизируя с марловианцами (Гофманом, 1955 и иже с ним), Черняк далее пишет: "Действительно, был заговор, но с целью не спасти, а покончить с Марло, и Томас Уолсингем в этом случае выполнял указания властей. Причиной, побудившей избавиться от Марло, мог стать не только атеизм (...), но и какие-то столкновения секретной службы с бывшим разведчиком и великим драматургом. А может быть боязнь Уолсингема, что Марло под пыткой выдаст какие-то тайны его и кружка Ралея [Рэли]" Чем уж те "власти" могли так прижать бывшего генерала разведслужбы (привыкшего, как мы помним, "никогда не оставлять за собой никаких крючков, на которых его можно было бы потом подвесить"), что тому пришлось взяться за организацию убийства старого друга — мое лично воображение отказывает; но ладно — допустим, нашли чем.
Для версии Черняка и Хейнса участие в операции Скереса из эссексовской "МИ-5" становится ровно таким же "камешком в ботинке", как для версии Николла (см. выше) — присутствие Поули из сесиловской "МИ-6". Ну, или придется допустить, что смертельные враги, члены тайного совета Сесил и Эссекс, вынуждены были заключить союз ради устранения "малоизвестного елизаветинского драматурга"...
По ходу своей заочной полемики с марловианцами Черняк замечает: "Нечего говорить, что гипотеза о "заговоре" Томаса Уолсингема носит совершенно искусственный характер: если бы он хотел помочь Марло, то между 20 мая и временем поступления нового доноса в Тайный совет Уолсингем мог без труда организовать его бегство за границу, не прибегая к громоздкой инсценировке убийства". Ну, насчет возможностей частного лица (отставника Уолсингема) "без труда организовать бегство за границу" человеку, находящемуся уже "под колпаком" у конкурирующей спецслужбы (эссексовской "МИ-5") и обвиняемому по делу, что "на контроле" у Тайного совета и королевы — это мы даже комментировать не станем. Нас больше занимает формулировка "громоздкая инсценировка убийства" применительно к такой объективно сложной операции, как эвакуация. А вот заговор двух враждующих спецслужб с единственной целью — ликвидировать оперативника одной из них — Черняк, стало быть, "громоздким" не находит...
"ЗАЧЕМ ТАК СЛОЖНО?" — "Как и было сказано".
"Небогат выбор из гнилых яблок" - 3: Гипотезы Эвакуации
Партиарх призадумался.
— Труп нужен, — сурово молвил он наконец.
—
