— Волки живут здесь?
— Живут.
— И много вас?
— Много.
Разговор не клеился, и Надя замолчала.
Они шли по главной улице, широкой и пустой. Ветер не давал снегу скопиться здесь, и время от времени под ногами виднелась дорога. Ровная, гладкая, серая. Измельченный камень, смешанный со смолой? Похоже, но не то. Время и холод пустили по дороге трещины, но она все еще была лучше мостовых Морин-Дениза.
По обочинам широкого проспекта часто попадались брошенные железные кареты на мягких колесах. Таких Надя еще не встречала. У них не было козел, не было запяток.
— Что это? — не удержалась от вопроса чародейка.
— Забытые механизмы.
— Чародейские?
— Нет. Их придумали люди уже после того, как чародеи покинули мир.
— Почему я никогда не слышала о них? Почему они остались здесь, в заброшенном городе?
Клык остановился, посмотрел снисходительно.
— Богам не нужны человеческие механизмы. Они делают людей независимыми. Дают всемогущество, не требуя молитв. Какому богу это понравится?
Волк привел ее к большому красивому зданию оперного театра. Возле входа у подножья разрушающейся лестницы все еще стояли статуи Хорса, покровителя искусств. В фойе было пусто, чисто и темно.
— Жди, — приказал волк и пропал за поворотом коридора.
Некоторое время ничего не происходило. Затем где-то в недрах театра что-то громко зарычало, затарахтело. Надя прижалась спиной к стене, готовая защищаться.
Вернулся Клык. Нажал на еле заметную выпуклость на стене, и под потолком вспыхнул свет. Надя зажмурилась.
— Мы не включаем его, но ты же человек. Вам важно все видеть, — сказал парень.
Надя открыла глаза.
Широкие пыльные люстры под потолком были увешаны не кровавками, а мелкими грушевидными стеклянными бутылками. В них горели неровным желтым светом тонкие нити.
По широкой парадной лестнице Надя поднялась вслед за волком в главный зал. Здесь не было окон и было почти не холодно. Пахло псиной и человеческим дыханием. Свернувшись, сидя и стоя, отдыхали волки.
Надя остановилась. Животные поднимали головы, смотрели в ее сторону, принюхивались. Клык крепко взял ее за запястье и повел за собой.
Они поднялись на сцену, и Надя обернулась — зал был переполнен людьми.
— У нас гостья. Чародейка.
Люди в зале заволновались, зашумели.
— Пойдем.
Через закулисье они вышли в длинный коридор, как и фойе освещенный желтым мигающим светом. Клык открыл одну из комнат, и они оказались в гримерке.
Здесь был туалетный столик с запыленным зеркалом, кресло, вешалка с ворохом столетних шуб и софа.
— Оставайся тут. Отдохни. Поспи.
Следом за ними вошла девушка. Она принесла мясо.
— Мы не жарим его… — предупредила она.
— Уверен, чаровница что-то придумает.
Надя кивнула, улыбнулась.
Девушка у двери стала волчицей, легла на пол, положив голову на лапы. Клык в человеческом обличье, сел на софу, поджав ноги.
Надя сотворила огненный знак, опустила его на кусок сырого мяса. В комнате запахло жареным. Волчица у двери заерзала, заскулила, вдыхая незнакомый аромат. Чародейка разделила мясо на троих, и волки не стали отказываться.
После еды Надя села на софу рядом с Клыком.
— Ты обещал рассказать мне о тенях, — напомнила ему Надежда.
— Что тут говорить. Марина наслала на берег смерть. В то мгновение, когда море отступило от берега, собираясь с силами для удара, тени почувствовали беду. Почувствовали и испугались. Люди слишком увлеклись войной. Никто не придал значения внутренним голосам. Ночь уходила на запад, близился рассвет, близилась смерть… Тени струсили. За полчаса до смерти, до рассвета, они бросили хозяев и ушли на запад, а затем, прячась в оврагах и в лесных чащах, вернулись на север. Вернулись и остались.
Клык зевнул, поменял позу. Рассказ продолжила девушка-волчица:
— Тени жили в подворотнях знакомых улиц, пристыженные, никем не замеченные. Успокаивали себя тем, что дома и что скоро все забудется, а люди стали покидать эти места. День за днем, месяц за месяцем, год за годом — и вот кроме волков и теней в снежном краю никого не осталось. Мы, волки, те, кто особенно сильно скучал за людьми, вернулись в города. Волки слышали, что рассказывали тени. Они стыдились и скучали по людям, мы тоже скучали. Вот так мы взяли их себе… Теперь у нас две тени, а ты можешь видеть нас людьми.
Помолчали.
— Нам хорошо с ними, но с каждым годом их становится все меньше. Я думаю, их хозяева, там, в Царстве Мертвых, умирают окончательно, — снова заговорил Клык.
— Почему вы никому не рассказали этого раньше?
— Кому? Люди давно не приходят на север, а с богами мы не говорим. Боги погубили наш край, наши города и наших хозяев. Ни одному из них мы не верим.
— Так почему вы доверяете мне?
— Время пришло, — ответила волчица. — Старейшины умирают, молодые рождаются с одной тенью. Скоро мы останемся единственными, кто помнит правду…
Клык ласково коснулся своей человеческой тени.
— Нам пора отпустить их. Осталось слишком мало тех, кто сможет вернуться. Ты — чаровница. Помоги нам.
Чародейка задумалась, и волки не мешали ей. Наконец она тяжело вздохнула и опустила ноги на пол.
— Клык, тут еще живут драконы?
Парень покачал головой.
— Нет. Они все подо льдом. Мы долго живем здесь, но видели лишь кости. Зачем тебе нужен дракон?
— Мне нужно в мир богов, Клык. Очень нужно.
— Зачем?
— Поговорить с Яроком. Если и есть кто-то, способный помочь мне и вам, — это он.
— Ты поможешь нам? — спросила волчица.
— Я сделаю все, что в моих силах.
— Хорошо, чародейка. Тогда завтра утром я отнесу тебя в Рай, — сказал Клык. — Завтра. Утром.
Когда волк мягко толкнулся ей в плечо теплым носом, вокруг еще было темно. Утро волки чувствовали как-то по-своему. В полумраке Наде снова принесли кусок сырого мяса, который она снова поджарила магией. Поела.
Зал оперного театра теперь был пуст. Клык провел
