– Лотти… или как там тебя, – он сделал паузу, чтобы отдышаться от смеха, – ты – худшая обманщица на всем свете. Ты вообще не умеешь врать!
Что?
– Если хочешь сохранять инкогнито, без нашей помощи тебе не обойтись, – торопливо продолжил Рафаэль.
Да что же это такое! Лотти почувствовала, что у нее сейчас лопнет голова.
– Но… я не вру. Я вправду Лотти Тыквен.
Рафаэль согнулся в новом приступе хохота. На этот раз к нему присоединились и близнецы.
– Ох, прекрати, я сейчас умру от смеха!
Лотти едва не взвыла. Она сделала признание, выложила чистую правду, но чем больше старается убедить ребят, тем меньше ей верят. Она застонала – теперь уже вслух, – уронила голову на стол и закрылась руками.
– Мы будем молчать, честное слово, – повторила Лола. – Не волнуйся, от нас твою тайну никто не узнает.
– Спасибо, – задушенно проговорила Лотти, не поднимая головы.
Вовсе не таким представляла она себе первый учебный день.
-9-Казалось, Лотти уже целую вечность стоит перед дверью своей комнаты. Два последних урока в ее сегодняшнем расписании были дисциплинами по выбору, поэтому она рассталась с Элли и другими учениками группы Эпсилон. Лотти уже поняла, что таких раздельных занятий будет много: сама-то она выбрала творческие предметы, а Элли – естествознание продвинутого уровня и математику. До половины шестого она просидела в библиотеке, как ей было сказано, и понятия не имела, что за сюрприз готовит для нее соседка по комнате. По крайней мере, Лотти немного пришла в себя после этой истории с «принцессой под прикрытием». Она сделала все возможное, объяснила, что никакая не иностранка и не принцесса, а если ей не поверили, это уже не ее проблема. Главное, чтобы они помалкивали, вот и все. Сейчас Лотти хотелось только одного: исправить не слишком приятное впечатление, которое она произвела на Элли.
И вот она, волнуясь, стояла перед дверью с номером 221, перебирала в уме приятные мелочи, которыми могла бы порадовать соседку, и в то же время гадала, не ждет ли ее за порогом какой-нибудь злой розыгрыш. Лотти уже решила, что познакомит Элли с Биной и прочей компанией, хотя сомневалась, пройдет ли это знакомство гладко.
Она вдруг представила, как Элли остается на ночевку у Анастейши и девочки мило делают друг другу маникюр. Сцена выглядела до того нелепой, что Лотти невольно захихикала. В то, что эти двое сделаются закадычными подружками, почему-то верилось с трудом.
Лотти глубоко вдохнула и медленно открыла дверь. К ее изумлению, комната сверкала чистотой. Ни пятнышка, ни соринки, ничего лишнего. Видимо, Элли совершила это чудо, возвратившись с занятий. Надо заметить, выглядела комната потрясающе: две половины, разделенные лиловым персидским ковром, смотрелись как день и ночь. Свою обширную коллекцию аудио- и видеодисков, книг и видеоигр Элли распихала по полкам, явно приложив немало стараний, чтобы все уместить. Стену почти полностью закрывали постеры культовых кинофильмов, часть полок занимала разнообразная рок-атрибутика. Над всем этим царил дух кипучей жизненной энергии, полностью соответствовавший бунтарской натуре Элли.
– Элли? – осторожно позвала Лотти, проходя на середину обновленной комнаты. Ответа она не дождалась; за закрытой дверью просторной ванной гулко бухали басы. – Элли! – крикнула она громче.
– Я тут! Ты… не могла бы мне помочь? – эхом донесся голос соседки.
– Комната просто преобрази… О боже! – Лотти поспешно зажмурилась.
Элли в одних трусиках стояла у овальной ванны; ее волосы густым слоем покрывала черная краска, по шее и плечам спускались грязные потеки, при этом медальон с волком она не сняла.
– Прости, что вломилась, – пробормотала Лотти, пылая от смущения.
– Расслабься, – непринужденно засмеялась Элли, – мы же с тобой одного пола. Я не стеснительна. – Послышался плеск воды: она включила ручной душ. – Заходи, поможешь мне смыть краску.
Удивляясь самой себе, Лотти склонилась над ванной, до этого белоснежной, и послушно принялась вымывать черную краску из волос полуобнаженной девочки, которую знала всего день с небольшим. Эти манипуляции она выполняла впервые, и весь процесс – нанесение шампуня, аккуратное массирование головы, тщательное промывание каждой пряди – казался ей глубоко интимным. А ведь еще нужно было следить, чтобы температура воды оставалась комфортной!
– Отлично справляешься, – бодро заметила Элли, когда Лотти в последний раз выдавила из тюбика шампунь. – Точно раньше этого не делала?
– Точно. Дома у меня не было подружек.
Помолчав, Элли с неожиданной грустью сказала:
– У меня тоже.
Нотки в ее голосе явно свидетельствовали о том, что она хорошо понимает Лотти.
Не говоря ни слова, девочки молча продолжили, глядя, как смешанная с водой краска собирается у сливного отверстия в грязную лужицу. К облегчению Лотти, Элли пожалела ее уши и переключилась на менее тяжелую музыку, включив альбом группы «Велвет андеграунд».
– Прости, что вчера насвинячила, – неожиданно произнесла она – тихо, но вполне отчетливо. – И что запачкала твою игрушку.
– Мистера Трюфеля, – тут же сообщила Лотти.
– Ну да, мистера Трюфеля, – слабо улыбнулась Элли.
Лотти не знала, что еще добавить. Остатки краски темными дорожками стекали по затылку и белой шее Элли. Она отвела лейку душа в сторону и посмотрела на Лотти. Сейчас – без макияжа, с откинутыми назад волосами, почти голая, жилистая и плоскогрудая – она легко сошла бы за мальчишку, однако в ней не было ничего мужского; фигура у нее была тонкая, почти бесполая.
– Большинству здешней публики все преподносится на блюдечке с голубой каемочкой, – сказала она с неожиданной серьезностью. – Они даже не понимают, как им повезло попасть сюда. Знай я, что ты учишься за счет социальной стипендии, я бы… – Голос ее дрогнул, она убрала с лица упавшую прядь. – Ты не такая, как остальные.
Лотти поймала себя на мысли, что как-то не думала в этом ключе. Всю жизнь она полагала, что исключительным людям полагается совершать исключительные поступки. Во время долгой и упорной подготовки к поступлению в Роузвуд ей было некогда размышлять, насколько легко оно далось другим ребятам. И хотя своей фразой «Ты не такая, как остальные» Элли сделала ей комплимент, Лотти услышала в этих словах лишнее доказательство того, что она неудачница.
– Ты отличаешься от прочих, потому что собственным трудом заработала право учиться в этой школе. Ты ценишь эту возможность и можешь извлечь из нее реальную пользу. – Элли широко улыбнулась. – Я рада, что нас поселили вместе.
Лотти окончательно растерялась. Весь последний год она отчаянно пыталась доказать, что достойна привилегии обучаться в Роузвуде наряду с остальными ребятами. Больше всего она мечтала стать им ровней, а теперь эта сумасбродная девчонка утверждает, что, наоборот, они должны тянуться за ней. Нет, такой подход Лотти не устраивает; она не вправе проявлять самодовольство и не позволит Элли противопоставить
